Тетради 2016 года - страница 4

в плод из слюды бормотания в них

полых стрижей в досоветской пилотке,

в плот, прорастающий бабочки чих,

что в тростнике – от мороза нечётком —

незавершённый даггеротип,

словно душа, покидает иголку,

водоворот двухсторонний разбив.

(21—22/02/2016)

«В мороза колокол ударив…»

В мороза колокол ударив,

из всех особенных примет

языка дерево стоит

и щурится на хладный свет.

Свет щурится, вглядевшись ниже,

чем дерево его звучит,

и пёс кору из света лижет

чтоб свет собою напоить.

Вода резная, как наличник,

стоит вдоль пёсьего окна —

то вздрогнет сквозняком, то вынет

свой лай из птичьего огня,

из винтового, как порезы

на мгле из наших голосов,

которых в вязанках немного,

что светом прибраны в улов,

чьё дерево растёт и множит

колокола воды, чей звук

несёт упругий, невесомый —

как мячик – ангел или стук

умножен ксероксом мороза,

что в свет вторгается с ольхи,

подростком встав на перекрёсток,

где псы и люди высоки.

(02/2016)

«Так выпадают сгустки темноты…»

Так выпадают сгустки темноты

на дно царапин белых побережий,

которые мне сохраняешь ты,

как новую последнюю одежду.

Я – черно-белой фотокарточки своей

галчонок, выкормыш у смазанного тела,

которое достанется земле,

которая врастает в меня слева —

пока что снег летит сквозь самолёт,

в подземный мир распавшийся на зёрна —

и небо окормляет и клюёт

мои царапины мерцающего дёрна.

(23/02/2016)

«Где древа дирижабль преодолеет смерть…»

Елене Зейферт

Где древа дирижабль преодолеет смерть

и почву, как прилог, и белое молчанье,

чьи соты и поклёп перегибают сеть

воды, из рыжих ос ворующей дыханье,

у дерева внутри, там, где зиянье птиц

спиральный лабиринт распустит в листопада

ракушку, что бежит в глаголице корней,

как побережье и/или причина сада.

Неосторожный сад в её волне растёт

и омуты, как нить, в свои вдевает жабры,

где кровь, как сом, в сетчатке у ангела плывёт

и ищет, словно звука, обёрнутой им жажды.

(24/02/2016)

«Опередит окрестности зрачок…»

Опередит окрестности зрачок,

размоченный свой ветер через порох

февральский вынося туда, где ворог

взрывается, как ворон-дурачок.

По глине виноградари идут —

молчат они, стучат медуз подковы,

глазея в високосной мглы редут,

в который вбиты – хоть и не готовы.

Насмешливый снегирь определит —

в нас выдохнув – окрестности, означив

порезы снега, что внутри летит

своих потёмок, где хлопушки плачут.

(28/02/2016)

«В уловке соляной из нашего остатка…»

В уловке соляной из нашего остатка,

где пустота горит просвечивать звезду —

мы ощутим: не смерть рождается – отвага

идти на темноту,

что уточкой поёт, сужается до звука,

где ночь ещё скворчит, как Волга или март,

или сирень растёт, одолевая мрака

воронку, слово, фарт.

Что скажешь ты прорабу, входя в его чертоги,

сочась внутри у света разорванной водой,

которая свершает и сносит соли пропись

усохшею рукой?

(28—29/02/2016)

«Вниз головой растут деревья…»

Вниз головой растут деревья

неотличимые в деталях,

в порыве или двух от ветра

где холода себя зеркалят —

в стволы их прорастает почва,

как влага, листья, мгла и стая —

корою птиц, стрекоз

улова сустав увечный разгибая

по человечьи так, как голос

себя разматывает в эхе,

в окрестность синюю, как полоз

саней в экранном чёрном снеге,

где баржи ос [пока что мёртвых]

скрипят в окраинах недлинных,

клубком зияющим мерцая

внутри у белых комьев глины,

где сны выходят, как деревья,

в ушанке грачьей, на охоту —

палят душой подземной в небо,

врастая в звуки, как в пехоту.

(07/03/2016)

«Закрывая очи осам…»

Назад Вперед

Тетради 2016 года - страница 4

Похожие книги