Их случайная встреча на свадьбе отца расставила все по местам. Тогда Богдан был в этом уверен. От злости, ревности и впервые затопившей его обиды готов был сметать все на своем пути. И чтобы никого не покалечить в реальности, сбежал на несколько недель из Солнечногорска. Тогда задело не то, что она вышла замуж. В конце концов, ему и в голову не приходило записывать ее в монашки. Не то воспитание, да и вообще не их случай. Но он совершенно не находил объяснения, какого чёрта она молчала об этом, обратив все в фарс поутру.
И потому нет-нет, а у него мелькала коварная мысль, что Андрюшка как их общий ребенок – неплохая такая месть со стороны Вселенной. Это его утешало, примиряло с Юлькой и двигало вперед теперь уже без каких-либо тормозов.
- Ей надо было повзрослеть, а мне стать старше, - улыбнулся Богдан.
Отец в ответ негромко хмыкнул себе под нос и на некоторое время замолчал, но Моджеевский-младший почему-то отчетливо различал одобрение во всем его виде. А потом с какой-то едва слышной теплотой Роман проговорил:
- Было бы значительно лучше, если бы вы взрослели и становились старше вместе все-таки. Скажи честно, я виноват перед тобой, да? За Жеку, за то, что не вмешался, когда должен был...
- Да ладно, - отмахнулся сын, - вы с матерью были вместе дольше, чем мы с Юлькой врозь. Сильно вам это помогло?
- Ну как сказать... Дело же не в годах. Зато вас двое есть... И ты не думай, что я не любил ее или разлюбил, когда мы разводились. Все это гораздо сложнее. Вообще все сложнее, когда понимаешь, что сам виноват. Я никогда не жалел о том, что у нас с ней было, но я и никогда не жалел о том, что есть Женя. Разве что о некоторых ошибках. И своих, и твоей матери... Просто было бы спокойнее, если бы эти ошибки не распространились на вас с Таней. Танька годами на меня обижалась за мать, а ты из-за моего романа с Женей потерял Юлю.
- Юлька обиделась на меня из-за того, что я сказал ей свою правду. Сказал то, что действительно тогда думал, - задумчиво проговорил Богдан. – Я рад, что у тебя есть Женя. Рад, что я сам смог увидеть дальше собственного носа. Но знаешь… ведь если бы Женя не оказалась Юлькиной сестрой, то мне можно было бы думать и говорить о ней все что угодно. И вполне возможно, что Юлька даже была бы на моей стороне.
- А помнишь, как мы с тобой на даче вдвоем жили? – неожиданно и немного невпопад спросил Роман.
- Помню, - кивнул сын и хохотнул: – Но без тебя прикольнее.
- Я не об этом. Я тогда задурил неслабо и очень ее унизил, но Женя простила. А я с ней обошелся ужасно настолько, что самого себя не смог бы. И Нина... Нина тоже не смогла... я до сих пор не знаю, с кем из них я поступил хуже. В этом отношении ты вряд ли мог так уж сильно накосячить. И всем людям однажды прилетает еще один шанс, главное – не проворонить. Соответственно, повторяю вопрос: если ты ее любишь, почему ты до сих пор один на даче? Вряд ли там хоть вполовину так прикольно без меня, как было бы прикольно с ней.
- Это ты сейчас пытаешься исправить ошибки десятилетней давности?
- Это до меня дошло, что ты десять лет по ней сохнешь. Я думал, перерос давно. А ты дорос, оказывается.
- Ну коль ты это признаешь, то я оставлю за собой право действовать по собственному усмотрению, - заявил Богдан.
- Да бога ради. Вообще моя миссия сегодня заключается в том, чтобы донести до тебя мысль, что… если что – я все еще готов подтирать вам сопли и задницы. В смысле – любую поддержку окажу.
