Тихие шаги любви - страница 16

– У меня нет халата, – отрицательно качнула я головой.

– А как ты без халата? – удивилась она. Осмотрела сорочку и указала на разрез, через который проходит трубка. – Ну нам всё равно её надо снять. Тогда разрежем здесь побольше и пропихнём. Будет, конечно, порвано, но по-другому никак.

Она отпустила мою сорочку и ушла в кабинет. Тут же вернулась, неся в руках ножницы. Сделала маленькое сечение в сорочке и из него прорезала длинную линию до трубки. Получилась довольно большая и откровенная прореха прямо под грудью.

Женщина осторожными движениями помогла мне снять рубашку. Прежде чем лечь, я успела бросить взгляд на грудь. Чуть в стороне от самой груди, но не заходя подмышку, располагался квадратный, сантиметров десять в сечении, медицинский пластырь, удерживающий трубку. Всё самое «красивое» наверняка скрывалось под ним.

– Давай ложись, – напомнила женщина о том, для чего я здесь.

С её помощью я легла на металлическую поверхность, застеленную короткой одноразовой пелёнкой. Я с опаской смотрела на огромный, под потолок, аппарат. Длинная массивная опора, соединительные трубки, в которых скрыты провода, подведены к большой штуке, скорее всего, излучателю, закреплённому на подвижном штативе.

Как только женщина скрылась за смежной дверью, излучатель опустился и завис на уровне моей груди.

– Голову набок, глаза закрыть, – раздалась команда из динамиков.

Я послушно закрыла глаза, отвернув голову.

– Можешь встать, – через полминутки сказали динамики. И почти сразу женщина вышла из кабинета.

– Так. Давай, я помогу тебе одеться.

Вдвоём мы облачили меня в рубашку. Разрез некрасиво лежал под грудью, оголяя плоть. Даже здесь, в этом полутёмном кабинете, мне было неловко.

Обратно по коридору я шла, зажав разрез в кулак, чувствуя себя раздетой. Когда я проходила мимо поста, меня остановила Света:

– Тебе снимок отдали? – выкатывая из палаты капельницу, спросила она.

– Нет.

– Ладно. Иди ложись, – велела она.

Но ложиться я не хотела вовсе. Вместо этого, подошла к восьмой палате, не уверенная, удобное ли выбрала время для посещения, но испытывая острое желание увидеть Аллу Леонидовну. Вчера при прощании мы договорились, что сегодня я обязательно к ней зайду. Вот только время не уточнили.

Как и раньше, двери в её палату были распахнуты. Я тихонько заглянула, чтобы не разбудить её в случае, если она спит. Она не спала. Увидела меня и приветливо улыбнулась.

– Маша, здравствуй! А я всё гадала, спишь ты или нет.

Я застыла на пороге, не решаясь зайти. Алла Леонидовна понимающе улыбнулась.

– Заходи. И давай на будущее договоримся: я всегда рада тебя видеть. Хорошо?

Я кивнула, испытывая благодарность за её доброту и, тепло улыбнувшись в ответ, переступила через порог. Прошла в палату и села на свободный стул.

– Хорошо.

– Вот и отлично! Маша, а что случилось с твоей рубашкой? – с беспокойством спросила бабушка.

Я рефлекторно посмотрела на разрез.

– На рентген ходила. По-другому рубашку было не снять.

– Н-да печально, – покачала она светлой головой, – но ты не расстраивайся, я что-нибудь придумаю.

Мне совсем не хотелось обременять Аллу Леонидовну моими проблемами. Достаточно того, что она тепло ко мне отнеслась и не брезговала общением со мной. Хотя, скорее всего, всё дело в том, что она не знает о моём положении, мне хотелось верить, что Алла Леонидовна не изменит своего отношения, даже если узнает. Правда, проверять я не рисковала.