Тихие воды Алелии - страница 4

Назар нехотя отложил бинокль, а спустившись на кухню, услышал:

– Ну, что морячок, на этот раз удалось увидеть русалку? – Спросила бабушка Нина.

– Бабуль, перестань! – Смутился Назар и поспешил на улицу. Аппетит куда-то пропал, но надолго от бабушкиной стряпни не спрятаться…

Бабушка Нина улыбнулась и промолчала.

– Слышишь, дед! – Гремела она половником. – Внук-то совсем взрослый стал! Прям ты в молодости: высокий, широкоплечий!

– Темно-русый и зеленоглазый, – передразнивая голос супруги, закончил дедушка Толя. – Мать, опять ты одну и ту же песню трезвонишь?!

– Немного честолюбивый, но это нормально в его возрасте! – Не слушая мужа лепетала она.

Дедушка Толя ел суп.

– На чердаке мог бы и убраться в кой-то веке. Морским хламом переполнен! – Пробубнил он.

– Ну что ты прицепился с этим чердаком! Знаешь же, что он для него значит! Внук наш, как и ты волны покорять будет! И ещё, – бабушка Нина ехидно улыбнулась, – соседскую ундину! Алелия красавица! Беспризорная правда, платья все ношеные-переношенные, а волосами укрываться можно! Что-то Варвара Григорьевна совсем плохо за ней смотрит. – Запричитала бабушка Нина.

– Говоришь, внук-то на меня похож, – дедушка Толя выходил из-за стола. – Что-то не припомню я, как в молодости ундину покорил.. скорее всего ее бабушку!

– Ах ты, паразит проклятый!

… В это время в доме покойного Соболевского Варвара Григорьевна слонялась от безделья. Она уселась возле окна, и, облокотившись на подоконник, наблюдала за Алелией.

Дождь закончился.

Варвара Григорьевна тихонько вышла из дома. Крадучись, словно рысь, она добралась до Лели, которая спала сладким сном.

Невольно Варвара Григорьевна залюбовалась приемной дочерью.

Босая, с распущенными волосами, которыми она укуталась, словно в одеяле, девица напоминала нимфу. Варвара Григорьевна заметила, что спереди у висков Леля заплела тоненькие косички. С ними она ещё больше походила на обитательницу рек. Из платья Алелия давно выросла, и длинные голые ноги были, как показалось Варваре Григорьевне, у всех на виду.

Поглядев на ангельское личико приемной дочери, Крысина заорала громко и отчаянно:

– Лельк-а-а-а!!!

***

В доме Орловых бабушка Нина подскочила к окну.

– Господь, мой бог! Толь, глянь, птицы аж выводок побросали, и с деревьев – брысь! Опять соседка на несчастную девочку орёт!

Дедушка Толя усмехнулся:

– Варвара Григорьевна своим скверным нравом может и ухудшить психическое состояние птиц-мамаш!

– О птицах он думает! Девку спасать надо!

***

Алелия же буквально подскочила на качелях. Она инстинктивно прикрыла голые ноги длинными волосами.

– Лежишь? Отдыхаешь?! Пока Серёженька баранов пасёт?

– Он, мама, меня сам отпустил! – Осторожно сказала Леля.

Пристыженная, она опустила раскосые темно-синие глаза с едва заметным фиолетовым оттенком.

«Ведьма!» – подумала Варвара Григорьевна.

– Лежишь тут голая практически! Позоришь меня перед соседями!

– Да, что вы, мама! – Опешила Леля. – Просто… – она запнулась.

– Что просто? Говори! – Варвара Григорьевна зыркнула на приемную дочь змеиным взглядом.

– П-платье мне мало уже…

– Ах, мало?! – Крикнула Крысина и замахнулась на Лелю.

Та боязливо зажмурилась.

– Взрослая уже, иди и заработай! Где хочешь, хоть на дороге! Там много заплатят, если будешь стоять прямо в этом наряде!

Предложила Крысина и, задрав острый подбородок, пошла в дом.

Алелия вскочила с качелей и побежала на поле. Там брат пас баранов, но она направлялась не к нему. Она промчалась мимо, пока Серёжа удивленно наблюдал за ней, а потом улыбнулся, увидев, что сестра свернула на тропинку, ведущую на купалку. Здесь проходила река. Леля с криком восторга нырнула в ее бурные воды.