Вдоль дороги чередовались облитые солнцем поляны и тенистые рощи; высокие деревья привычно шумели. Идти было легко и беззаботно. Они разговаривали и много смеялись. На одной из полян девочки задержались, чтобы сплести венки из солнечно-желтых одуванчиков. Мальчики в это время рыскали вдоль границы леса в поисках подходящих веток. Тим вознамерился сделать себе настоящую трость – такую же, как у бабушки – гладкую, отполированную руками до темного блеска. Гена тоже захотел, и не удивительно: хорошая палка может быть, чем угодно – хоть рыцарским мечом, хоть винтовкой.
Нужные ветки нашлись почти сразу, но на этом дело застопорилось, потому что ни у кого не оказалось ножа, а без него привести палки в правильный вид было почти немыслимо, ведь сухие ветки, которые легко ломались, совершенно не устраивали. Тима это очень раздосадовало – больше всего то, что вообще-то перочинный ножик у него был, но только дома, в городе. А так хотелось небрежно достать его из кармана шорт. Ножик у него был классный. Гена бы точно обзавидовался.
Впрочем, и это вскоре забылось. Девочки сплели венки и пожелали нацепить их на головы ребятам. Гена тут же начал убегать, а Тим великодушно – он же не маленький – позволил Кате торжественно водрузить ему на голову такую своеобразную лесную корону. Трудно было бы описать его чувства в этот момент, но они были очень теплыми. Тим смущенно улыбнулся, но быстро напустил на себя небрежный вид – словно ничего особенного не произошло, хотя на самом деле так не считал. Это было именно что-то особенное. Еще утром, уходя в свой одинокий поход, он и представить ничего такого не мог. Вот только стоило ли этому удивляться? Каждый длинный летний день легко и запросто приносил что-то необычайное и запоминающееся.
Никакой рыси или хотя бы кого-то похожего так им и не встретилось, но к тому времени, как дошли до деревни, они об этом уже совершенно забыли.
Дорога, выныривая из леса, вела к самому центру деревни мимо озера, которое все называли Ближней плотиной, но Тиму надо было сворачивать раньше – на короткий деревянный мост из темных бревен под дощатым настилом. Мост был переброшен через ручей почти в том месте, где он вытекал из озера. Далее нужно было пройти немного по заросшей травой и ивняком насыпи, и вот он – родной дом. Самый первый в деревне. Можно даже было сказать, что дом и вовсе находился за деревней. Или перед ней, как посмотреть. Все говорили – «за кордоном». Дальше расположилась огороженная высоким забором пилорама, протянувшаяся вдоль всей Ближней плотины, и только потом, там, где «грейдер», спускаясь с насыпи, поворачивал у дальнего берега озера, начиналась сама деревня.
Настало время Тиму попрощаться со своими новыми друзьями. Ближе к этому моменту Тим начал испытывать что-то, похожее на грусть и опасения. Да еще Гена безмятежно убежал вперед по дороге. Тим остановился.
– А! – Гена быстро вернулся. – Тебе сюда ведь!
Он важно протянул руку.
– Тогда пока?
– Пока, – сказал Тим, и сердце его немного упало.
– До завтра? – легко и весело произнес Гена и повернулся к сестре. – Завтра же пойдем гулять?
Лена фыркнула и зачем-то слегка лукаво глянула на Тима.
– Посмотрим на твое поведение, – сказала она через плечо.
Гена заулыбался.
– Подумаешь, – заупрямился он, – я теперь и без вас могу пойти. Да, Тима?
Тим совсем не был против, но по-настоящему он хотел, чтобы они гуляли все вместе.
