Тимка тоже задумался о своей судьбе. Вспомнил детский дом, воспитательницу Нину Федоровну, друга Сашку, даже кошку Марфушку. Он подумал о том, что, наверное, никогда их больше не увидит… Ему стало жалко себя.
Чтобы сдержать слезы, Тимка поднял глаза к потолку и увидел гигантскую мозаичную надпись: «Зал грустных мыслей».
Тимка заторопился в следующую комнату. Там у него сразу стало легче на душе. Подумалось, что Дарнлания лучше детского дома – это факт. А кошка Марфушка – ерунда по сравнению даже с самым плохоньким драконом. Тимка поднял глаза к потолку и прочитал: «Зал радостных мыслей».
В третьей комнате, которая именовалась «Залом умных мыслей», Тимка решил задержаться, но ничего умного в голову не приходило. Он стал озираться по сторонам и внезапно наступил на что-то мягкое и пушистое.
Растянувшись на полу, он увидел симпатичного толстенького зверька, размером побольше кошки. Зверек стал на задние лапки и сердито зашипел.
– Извините! – пробормотал Тимка.
– Вы помешали главному делу моей жизни, – ворчал зверек.
– Я нечаянно, – оправдывался Тимка. – Но, по-моему, вы просто спали.
– Это и есть главное дело моей жизни, – зверек сердито шмыгнул толстеньким носиком. – Ведь я – сурок, совершенное существо.
– Я не хотел бы вас обидеть, – проговорил Тимка, – но почему вы думаете, что вы – совершенное существо?
– Я поддерживаю точку зрения владельца этого замка, – заявил Сурок. – Он считает, что мысли и сны – это главное. А я – мыслящий сурок, воплощение мысли и сна одновременно. А если учесть, что я еще и красавец… Вы обратили внимание, как блестит моя шерстка в лунном свете?
– Ага, – сказал Тимка, боясь показаться невежливым.
Но Сурок уже свернулся в уютный клубочек под подоконником и тихо посапывал.
В конце концов Тимка забрел в большую залу, от пола до потолка заставленную книжными полками. В камине еще догорали угли. Гигантский письменный стол был застелен темным сукном. Среди старинных письменных приборов Тимка увидел бронзовую масляную лампу в форме летучей мыши. Он подумал, что было бы неплохо зажечь ее угольком от камина и посмотреть на книги. Тимка тихонько подошел к камину и вздрогнул от неожиданности: в комнате кто-то был.
За расписной ширмой беседовали двое: суетливый, неряшливо одетый старичок и молодая женщина в длинном платье с рюшами. К ужасу Тимки, оба собеседника были полупрозрачными. Сквозь них прекрасно просматривались окно и ветви деревьев за ним.
– А что, Вера Павловна, выход государя императора вам не снился? – спрашивал старичок, нервно вышагивая по комнате и заламывая полупрозрачные пальцы.
– Ах, что вы, зачем же мне государь император! – кокетливо отвечала женщина. – Мне, знаете ли, снилось такое здание из стекла и алюминия, и в нем – целая тысяча людей. И они все вместе работали, а потом все вместе ели за алюминиевыми столами из алюминиевой посуды. А потом все вместе танцевали на алюминиевом полу. Вся тысяча сразу! И так – каждый день. Какое счастье, правда?
– А мне, Вера Павловна, опять все тот же сон снился, – печально говорил старичок. – Сначала заседание месткома, а потом – октябрьская демонстрация трудящихся.
– Но это же так прекрасно, Федор Никитич! – восклицала женщина и картинно простирала руки к луне.
– Ну и дура вы, Вера Павловна, прости господи! – старичок перекрестился.
В это время под ногой Тимки скрипнула половица. Вера Павловна испуганно взвизгнула. Оба призрачных собеседника кинулись к одной из книжных полок и растворились. А осмелевший Тимка зажег масляный светильник и стал рассматривать книги.
