– Ты выглядишь, как настоящий король, – с гордостью сказал Витольд, рассматривая Реджинальда со всех сторон, надеясь, что ничего не упустил. – Ты готов идти на ужин?
– Да.
– Наверное, Мудрейшие не могут дождаться, чтобы засыпать тебя своими вопросами. Но ты не обязан отвечать на каждый из них, если не хочешь. Будь естественен в общении с ними, Реджинальд.
– Я понял.
Вместе они покинули комнату и двинулись вдоль длинного широкого коридора.
Пиршественный зал уже давно был полон, когда Реджинальд вошел в дверь. Громкий гвалт различных голосов стих, взоры всех собравшихся устремились на молодого короля, а через мгновение все люди поднялись как один человек. У них вырвался единодушный крик: «Да здравствует Реджинальд де Вильон!»
Реджинальд низко поклонился им, а затем с открытым лицом двинулся к своему законному месту во главе длинного широкого стола. Сэр Витольд шагал позади него, довольно улыбаясь.
Провожаемый многочисленными взглядами присутствующих, Реджинальд подошел к столу и, прежде чем опуститься на стул, он произнес:
– Я приветствую вас, мои друзья! И я приветствую Маголт! Этот день очень важен для меня, я здесь для великого дела, и я готов служить всем вам.
Обеденный зал оглушили многочисленные рукоплескания. А затем трапеза началась; длинный стол ломился под тяжестью различных яств: здесь были горячее жаркое из баранины, поросенок, приготовленный на вертеле, запеченные кроличьи лапки, горячие соусы для мяса, сладкие кушанья, орехи, прекрасно убранные корзины с фруктами, золотые кубки с вином. Создавалось впечатление, что на стол были выставлены все запасы из погребов замка.
На протяжении всего ужина Мудрейшие, сидевшие по обе руки от Реджинальда, оживленно расспрашивали его о прежней жизни. Как и предсказывал сэр Витольд, они не давали ему ни минуты покоя.
– Реджинальд, – серьезным тоном обратился к нему советник, когда ужин уже начал приближаться к концу, и положил руку на его плечо. – Ты готов встретиться со своей матерью?
– Да, наверное, – ответил Реджинальд слегка взволнованно.
– Тогда ступай за мной.
Они вышли из пиршественного зала, провожаемые заинтересованными взглядами гостей, и двинулись по длинному коридору, в конце которого поднялись по длинной винтовой лестнице и оказались перед высокой дверью, запертой на большой золотой замок.
Витольд остановился и встретился глазами с недоуменным взглядом Реджинальда.
– Это … ее комната? – с сомнением спросил он.
– Да, – с грустью сказал Витольд, доставая ключ из складок своей мантии. – Нам приходится запирать твою мать, потому что после твоего рождения она немного утратила контроль над собой. Иногда у нее случаются припадки и истерики, порой она становится смертельно опасна.
Тут Витольд повернулся к двери и вставил ключ, сделанный из чистого золота, в замочную скважину.
– Подождите-ка, – остановил его Реджинальд. – Если она так опасна, то зачем мне с ней встречаться? И хочет ли она меня видеть вообще?
Лицо Витольда смягчилось.
– Она ждет тебя уже восемнадцать лет. Она любит тебя, мой дорогой мальчик. Она все-таки твоя родная мать. Знай, что ее рассудок помутился, потому что она очень сильно любила тебя. Она пыталась защитить тебя и…. и достаточно! Ты все узнаешь в свое время! Будь добр, ни о чем меня больше не спрашивай.
Реджинальд кивнул и слегка улыбнулся. Витольд повернул ключ несколько раз и распахнул тяжелую дубовую дверь. Советник шагнул в темную комнатку, Реджинальд последовал за ним. Они оказались перед другой дверью, на этот раз менее массивной и запертой только на деревянную задвижку. Пока Витольд запирал предыдущую дверь, Реджинальд осмотрелся кругом, удивляясь тому, почему его мать так тщательно прячут? Почему ее боятся выпускать? Что такого ужасного она могла совершить?
