«Нужно поспать, – сказала она сама себе, когда часы на городской ратуше (те, что еще работали) пробили три удара, гулких и зловещих в ночной тишине. – Иначе я сама скоро превращусь в призрака, и толку от меня будет еще меньше, чем от этих бумажек».
Она улеглась на узкую кровать, не раздеваясь, просто накрывшись плащом. Но сон не шел. Мысли продолжали крутиться в голове, как назойливые мухи. Образы мертвых магов, их пустые глаза, искаженные ужасом лица… И это ледяное, чужое присутствие, которое она ощущала на местах преступлений…
Когда она наконец провалилась в тяжелое, тревожное забытье, кошмары не заставили себя ждать. Ей снилось, будто она бредет по бесконечным, запутанным коридорам, сотканным из тумана и паутины. Из стен тянулись ледяные, почти невидимые нити, пытаясь опутать ее, проникнуть под кожу, в самый мозг. Она отмахивалась от них, пыталась бежать, но ноги вязли, словно в болоте. И все время она чувствовала чье-то невидимое, пристальное внимание – холодное, изучающее, голодное.
В какой-то момент она оказалась в огромном, темном пространстве, похожем на гигантский чердак, заваленный обрывками чужих воспоминаний, страхов, надежд. И в центре этого пространства она увидела нечто – огромное, бесформенное, пульсирующее, состоящее из мириадов тончайших нитей, которые тянулись во все стороны, сплетаясь в сложный, постоянно меняющийся узор. Это был он. «Ткач Снов». И он смотрел на нее всеми своими бесчисленными «глазами» – поглощенными душами, которые теперь были частью его чудовищной сущности.
Конни проснулась в холодном поту, сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Рассвет только-только начал окрашивать серый туман за окном в лиловые тона. Сон был настолько ярким, настолько реальным, что ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и понять, где она.
«Он знает, – прошептала она, глядя на свои дрожащие руки. – Он знает, что я за ним охочусь. И он… он меня изучает».
Это было не просто предположение. Это была уверенность, пришедшая из глубин кошмара. «Ткач Снов» больше не был абстрактной угрозой. Он стал личным врагом. И он явно не собирался играть по правилам.
Вставать не хотелось. Тело ломило, голова была тяжелой, как будто ее набили мокрой ватой. Но Конни заставила себя подняться. Страх – это роскошь, которую она не могла себе позволить. Если «Ткач» решил поиграть с ней в кошки-мышки, то она должна была принять вызов. И показать ему, что эта мышка умеет очень больно кусаться.
Она снова заварила кофе, на этот раз еще крепче. Вкус горечи немного привел ее в чувство. План начал вырисовываться в голове – рискованный, почти безумный, но, возможно, единственно верный. Если «Ткач» проникает в сны, значит, именно там его и нужно ловить. Использовать себя как приманку. Но не пассивно ждать, когда он придет, а попытаться самой проникнуть в его паутину.
«Если ты можешь заглянуть в мои сны, старый паук, – подумала Конни, глядя на свое отражение в темной поверхности остывающего кофе, – то, может быть, и я смогу заглянуть в твои. Или в то, что у тебя вместо них».
Глава 7: Фрагменты разбитой головоломки
Прежде чем пускаться в рискованные астральные путешествия по чужим кошмарам, Конни решила еще раз пробежаться по материальным следам. Возможно, в вещах или записях последних жертв найдется что-то, что она упустила, какая-то деталь, которая поможет лучше понять природу «Ткача» или его методы. Кофе придал ей немного бодрости, но ощущение ледяного присутствия из сна все еще не покидало, словно невидимая тень прилипла к ее плечу.
