Лицо Тимоти было бледнее обычного, что уже само по себе было достижением, учитывая его природную землистость. Он заикался сильнее, чем обычно, и размахивал руками, пытаясь что-то объяснить.
– Мисс… мисс Моргенштерн! Там… там еще один! Мадам Элоиза! Та, что гадает на картах Таро и хрустальных шарах! Нашли… так же! Глаза… пустые!
Конни устало прикрыла глаза. «Третий. За неполных три дня. Этот "Ткач" работает с производительностью хорошо отлаженного конвейера смерти».
Мадам Элоиза была колоритной фигурой в Сайлент Хоуп. Ее предсказания редко сбывались, а хрустальный шар чаще показывал отражение ее собственного носа с бородавкой, чем туманные картины будущего. Но она была безобидной, и ее магический потенциал едва дотягивал до способности зажечь свечу без спичек. Если «Ткач» начал охотиться на таких мелких сошек, значит, либо он становился все более неизбирательным в своем голоде, либо у него была какая-то своя, непонятная логика.
– Где она? – спросила Конни, уже зная ответ. В ее голосе не было удивления, только глубокая, застарелая усталость.
– В ее салоне… на Кривой Аллее… Дед велел вам… срочно…
– Да-да, я уже поняла, – Конни накинула свой неизменный плащ. – Можешь бежать обратно, Тимоти. Скажи деду, чтобы готовил список всех, кто в этом городе еще хоть как-то связан с магией. Даже тех, кто умеет только находить потерянные носки с помощью лозы. Похоже, наш гость решил устроить тотальную зачистку.
Салон мадам Элоизы встретил Конни приторным запахом дешевых благовоний, смешанным с тем же леденящим кровь металлическим душком, который теперь стал для нее почти привычным. Комната была заставлена всяким мистическим хламом: столы, покрытые бархатом с вышитыми звездами, колоды карт Таро, разбросанные веером, стеклянные шары всех размеров, пыльные амулеты и обереги. Сама мадам Элоиза восседала в своем потертом кресле перед столиком для гаданий, ее пухлые руки безвольно лежали на коленях, а глаза, обычно хитрые и блестящие, были такими же пустыми и безжизненными, как у Веста и Эгберта. На ее лице застыла гримаса ужаса, словно она увидела в своем хрустальном шаре собственную смерть, но не успела ничего предпринять.
Конни провела стандартную процедуру: осмотр, попытка уловить эмоциональные отпечатки, короткий, почти безнадежный «разговор» с едва сформировавшимся духом мадам Элоизы. Результат был предсказуем. Дух был так же растерян и не мог сообщить ничего вразумительного, кроме обрывков фраз о «темной тени» и «ледяных пальцах, копающихся в голове». Эмоциональный фон комнаты кричал о панике и бессилии. Присутствие «Ткача» ощущалось здесь еще сильнее, чем в предыдущих местах – он становился наглее, увереннее.
«Он набирает силу с каждой жертвой, – мрачно подумала Конни. – И если его не остановить, скоро в Сайлент Хоуп не останется ни одного мага, способного хотя бы зажечь свечу силой мысли. А потом, возможно, он примется и за обычных людей. Кто знает, какие у него аппетиты?»
Она вышла из салона, оставив Перкинса и его команду заниматься печальными формальностями. Туман все так же окутывал город, но теперь в нем чудились не только сырость и отчаяние, но и чье-то злорадное, невидимое хихиканье.
Конни шла по улицам, не разбирая дороги. Мысли роились в голове, одна тревожнее другой. Список потенциальных жертв, даже если исключить совсем уж бездарей, был не таким уж и маленьким для вымирающего города. И как их всех защитить? Она не могла быть везде одновременно. И даже если бы могла, что она могла противопоставить существу, которое проникает в разум, как вор в незапертый дом?
