Петров почувствовал, как холодок пробежал по спине, несмотря на тепло в кабинете. Своего человека. Из Москвы. Это означало две вещи: дело действительно серьезное, и им, местным, не доверяют. Или, что еще хуже, от них хотят что-то скрыть.
«Следователь по особо важным делам,» – продолжал Зуев, вставая и подходя к окну, за которым сыпал мелкий снег, уже успевший превратить Иркутск в серую кашу. – «Фамилия… Волков. Старший лейтенант юстиции. Молодой, говорят, но зубастый. Завтра утренним рейсом прибывает. Встретишь его, Петров. Введешь в курс дела. И… будешь ему помогать». Последнее слово он произнес с явной неохотой.
«Помогать… или мешать?» – подумал Петров, но вслух сказал: «Есть, товарищ полковник».
«Ты пойми, Петров,» – Зуев обернулся, в его глазах была непривычная растерянность. – «Дело мутное. Явно что-то нечисто. Может, шпионаж какой. Или… похуже. На Байкале всякого хватает, сам знаешь. Вояки там свои игры играют, наука что-то секретное мутит… Может, и доигрались. А нам теперь разгребать». Он тяжело вздохнул. «Так что ты с этим… Волковым… осторожнее. Глаза и уши держи открытыми. Но и палки в колеса не суй без нужды. Москва шутить не любит».
Петров кивнул. Он прекрасно понимал невысказанный приказ: сотрудничать, но следить. Быть для московского гостя и помощником, и надсмотрщиком. Роль не из приятных.
«Разрешите идти, товарищ полковник?»
«Иди. Готовься встречать „важняка“. И это… Петров,» – Зуев снова понизил голос. – «Та фигня с геологами… Пропавшая группа… Ты ее пока придержи. Не спеши связывать с этим делом. Пусть москвич сам разбирается, если докопается».
Выходя из управления, Петров поежился. Снег перешел в колючую крупу, ветер пробирал до костей. И дело уже казалось не просто странным, а опасным. Невидимые нити тянулись от замерзшей фигуры во льду куда-то вверх, в высокие кабинеты, в секретные лаборатории, в прошлое, которое не хотело оставаться мертвым. И теперь в эту паутину должен был войти новый игрок. Следователь из Москвы. Что он принесет с собой – разгадку или еще больше хаоса?
(Часть 6)
Иркутский аэропорт встретил утренний рейс из Москвы низким серым небом и пронизывающим ветром, который залетал под воротник казенного полушубка Петрова и неприятно холодил шею. Он стоял чуть поодаль от толпы встречающих, курил папиросу за папиросой, наблюдая, как по трапу спускаются пассажиры – военные в шинелях, интеллигенты в пыжиковых шапках, женщины, кутающие детей в толстые одеяла. Все они спешили укрыться в теплом здании аэровокзала от сибирской неприветливости.
Петров ждал, высматривая того, кто должен был выделяться. Не по одежде, нет – Москва умела мимикрировать. По выражению лица, по походке, по той едва уловимой ауре человека, приехавшего не любоваться красотами, а работать. Вершить судьбы, как им там, в центре, кажется.
Он появился почти последним. Старший лейтенант Волков оказался выше и моложе, чем представлял себе Петров. Лет двадцати семи, не больше. Высокий, подтянутый, в щегольской, ладно сидящей шинели явно не иркутского пошива, на голове – новенькая каракулевая шапка-ушанка, но уши демонстративно подняты, словно мороз ему нипочем. В руке – небольшой, аккуратный фибровый чемоданчик. Двигался он быстро, энергично, с какой-то деловитой целеустремленностью, оглядывая унылый пейзаж иркутского аэропорта с легкой брезгливостью столичного жителя, попавшего в глухую провинцию.
