Тьма во мне - страница 3

Дав себе и лесу, твердое обещание вернуться, я отвязал коня и пошел домой. Нет, не так – пошел из дома обратно в свою темницу. Буран, мой серый конь в яблоках, цветом своим и скоростью напоминал облако снежинок, подхваченное порывом ветра, и потому, еще когда он был жеребенком, а я маленьким мальчиком, я дал ему это имя. Мы росли вместе и были даже большими братьями, чем с Хьюго.

Сейчас я никуда не спешил, а потому решил пройтись пешком, ведя коня под уздцы, тем более что дорога была не длинной. Но только здесь я, будучи самим собой, позволял себе петь без стеснения и страха, что кто-нибудь может услышать и осмеять меня, поскольку петь я не умел. Меня и брата не учили – ни музыки, ни пению, внушая нам мысль о том, что все это бесполезное развлечение глупых девиц. И все же как часто мне здесь вспоминались и напевались сами собой чудесные баллады о природе и любви. Однако, пусть отец и не находил в этом пользы, но как мне самому порой было приятно напеть какой-нибудь старинный куплет:

«Деревья, как древние маски,

Не тронем их сна.

Свои первозданные ласки

Нам дарит весна.

Здесь воздух прозрачен и влажен,

На мягкие мхи,

Давай, мы с тобою приляжем,

Не будет тоски!

О, как же прекрасна с утра ты

В рассветных лучах!

Давай же оставим утраты

В тревожных ночах.

О том, что в ненастную полночь

Была ты одна,

Об этом ты больше не вспомнишь,

Теперь нам видна

Дорога в рассвете лучистом,

И виден приют.

И в небе высоком и чистом

Пусть птицы поют.

Пусть песни их звонко прольются,

Нежны и горды,

В хрустальное зыбкое блюдце

Озерной воды…»

Как только лес обрывался, обрывалась и песня. Выйдя на холм, я увидел наш город, окруженный кольцом каменной стены. Собрание узких улочек, между теснящимися, как заключенные в одной камере, домами, походило на тонкую паутину. И какая-то повозка, въехавшая через открытые ворота в город, в моем воображении вдруг превратилась в мошку, попавшуюся в капкан паука.

Замок моего отца стоял отдельно, на соседнем холме. Рваные тучи, местами пропускали яркий закатный свет, словно золото и сталь разливались в небе, не смешиваясь в единый сплав, отчего крепость покрывали резкие тени, рисуя ее совершенно непривычно и пугающе. Она стояла как раз против света, и внезапно показалась мне самкой чудовища, которая высиживает громадные яйца и однажды скормит своему страшному выводку ничего не подозревающий город.

Подойдя ближе, я увидел, что все не так уж и плохо. Королевство кипело своей разнообразной жизнью. В эти дни как раз подходила к концу уборка полей, после которой обычно начинались многие торжества. Город нынче весь украшен гирляндами разноцветных тряпичных флажков. В честь наступающего праздника урожая отец мой устраивал рыцарский турнир, который состоится через неделю. Я тоже приму в нем участие.

Это будет мой первый турнир. Рад ли я? Не знаю. Будучи старше меня на год, Хьюго уже участвовал в прошлогодних состязаниях, более того, он оказался в числе победителей. Отец был чрезвычайно доволен. И теперь ответственность ложилась на меня тяжким грузом, потому что в этом году мне предстоит выступить и против Хьюго.

Мы с Хьюго различались всем, чем только можно, начиная с внешности. Мой отец жил с убеждением, что его мужественные черты непременно должны передаться всем сыновьям, и Хьюго действительно их получил, а я нет. Я с рождения был так похож на маму, и поговаривали, будто отец даже подозревал, что мама могла понести меня от кого-то другого. Однако признать это, значит открыто признать и неверность жены, а на это он пойти не мог, и теперь только гордость не позволяла ему официально отречься от меня. Нужно сказать, что это его предубеждение было совершенно неоправданным и несправедливым, однако он так и не простил его ни мне, ни маме. И если бы я не был похож и на нее тоже, он, наверняка, убил бы меня еще в колыбели. Моя внешняя схожесть с матерью была и остается единственным моим оправданием, единственным аргументом для отца, что я принадлежу к их роду. Это была моя защита, данная матерью. В конце концов, он не отрекся от меня, признал своим сыном, и я имел все права, пользовался всеми привилегиями, которые положены члену королевской семьи. Я ел за общим столом, я учился вместе с Хьюго и другими придворными ребятами, меня не обделяли ничем. Ничем. Кроме любви.