Читать онлайн Chloe Chibis - То, что всегда может с тобой произойти

© Chloe Chibis, 2018

ISBN 978-5-4493-2742-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это второй сборник моих новелл, которые по некоторым причинам я вынуждена опубликовать раньше первого сборника. Посему пусть Вас не смущает тот факт, что пока Вы не знакомы с персонажами первой главы.

Приятного прочтения.

I

– Ой! Осталось ещё сто двадцать дней! – заверещал Марс, уткнувшись лицом в потрёпанный диван (кажется, раньше он украшал собой свалку). Парень стоял на коленях, вцепившись руками в обивку спинки и обдумывая, чем же ещё себя занять.

Ничего. Полня темнота. Лишь диван, светящийся бордовый абажур на тонкой жестяной ножке, Марс, Вереск и Дария.

– Скоро придут остальные, – ответила Верск, не отрываясь от портативной приставки, – станет веселее.

– Может, поиграем в города? – предложил Марс, уселся на диван и положил руку на плечи раскрасневшейся от стеснения Дарии. – Или в карты… ох, нет… от карт уже тошнит.

– А давайте порассказываем друг другу интересные истории? – предложила Дария.

– Хорошая идея, – согласилась Вереск. – Можешь начинать.

I

Две тысячи сто восемьдесят четвёртый год. Небольшой город по-прежнему окружён пустыней, несмотря на то, что каждая последующая власть обещала выстраивать город дальше, увеличивать количество населения местных жителей, а пустыню превращать в плодородные почвы, которые должны приносить нам настоящие… настоящие продукты, подаренные самой природой. Пока же я, работник завода по производству синтетических яблок и хлеба, продолжал старые традиции, поглядывал в огромные окна, окружающие залу. Позади виднелась как раз та пустыня, о которой шла речь ранее, а впереди над нашим заводом возвышалась гигантская стена, защищающая сердцевину, элиту, верхушку этого города. Стена была построена ещё до того, как разросся наш город. Все люди до этого жили внутри пределов этой стены, защищаясь от нападения других людей, которые по приданиям являлись дикими и нецивилизованными, они хотели убивать, грабить и насиловать всех, кто попадётся им под руку. До сих пор мне не было понятно, почему же стена настолько высокая (около двенадцати метров), ведь дикари, судя по рисункам, являлись жалкими пигмеями, меньше нас ростом. Да и почему бы просто не дать им отпор? Они же дикари и ничего кроме своих кольев не имели, а у нас кое у кого даже были револьверы.

Но, как говорила мне тётушка, у которой я жил после гибели родителей, – не твоего ума дело, солнце моё.

Но право! Стоит заметить, что в развлечении, устраиваемом в городе раз в половину года, использовалось разного рода оружие. Почему бы не использовать те же методы на диких пигмеях?

Кстати, о развлечении. В нём и заключается вся соль, завязка сюжета, и чтобы Вас не томить, сразу перейду к делу.

В этом городе хотя и жили весьма религиозные люди, говорящие, что когда-то, почти пол века назад, произошло страшное время для наших земель – тёмные силы поглотили всё вокруг, заставив грешных людей погрузиться в мир собственных кошмаров, происходило одно весьма интересное явление, точнее два – раз в половину года. В начале первой половины местных жителей развлекали тем, что собирали всех в Колизее перед ареной, где стоял несчастный, решивший покончить с жизнью. И все смотрели, восхищались, любовались и ужасались тем, как человек убивал сам себя. В начале второй половины несколько человек сражались друг с другом насмерть, пока не оставался один. Этих людей никто нарочно не сгонял на столь странное занятие (первое именуемое театром, а второе – спортом), они шли туда добровольно. Причиной этому служили неимоверные наслаждения. Самоубийцы целый месяц проживали внутри высоких стен, наслаждались райской жизнью и пили воду, от которой якобы чувствовали себя самыми счастливыми. Не плохо, правда? Вторые же, те, кто убивал друг друга, пока не останется один, боролись за право получить богатства и наладить свою жизнь. Хотя ходили слухи, что выигрывали подставные ребята, те, кому помогали, так сказать, по-блату. Деньги на удовольствия, богатства и проведения столь странных театрально-спортивных игрищ брали из стоимости билетов, которые иногда доходили до каких-то безумных цен.

В детстве и отрочестве мне всегда было не понятно, почему, ну, почему эти несчастные соглашаются учувствовать в этом зверстве, но чем старше и опытнее я становился, тем больше склонялся к тому, что пора подавать заявку на участие.

Для спортивных игр я оказался трусом, да и весьма хилым (уж на создании синтетических яблок и хлеба особо себе форму не придашь), поэтому являлся первым кандидатом на выбывание. А вот для театра… прожить весь месяц в благах, а после прилюдно покончить с жизнью… или существовать всю жизнь в нищете и рабстве, а потом умереть от какой-нибудь жуткой болезни типа лепры, тифа или туберкулёза? Пока шло время до начала театральных игрищ, я взвешивал все «за» и «против». По десять раз передумывал, а затем винил сам себя в несостоятельности своей жизни.

– Да пусть будет то, что будет, – буркнул сам себе я, заполняя анкету в местном бюрократическом заведении. – Хотя бы поживу, как человек.

Страшно становилось от того, что мне придётся с собой это сделать на глазах у обезумевшей, одержимой толпы. Не менее страшно было осознавать, что всю жизнь мне придётся потратить ни на что, на свою жалкую жизнь. Поэтому я кинул… кинул свою анкету в коробку, где уже лежало пару анкет моих конкурентов. К счастью, те, кто стоял после меня, испугались, передумали и сбежали.

«Слабаки», – подумал тогда я, хотя у самого всё уже сжималось внутри.

В конкурсе я не победил. Почему-то нахлынуло чувство несправедливости, стало как-то тоскливо, и я попытался уверить себя в том, что, значит, это кому-то надо. Но на стадии подписания договора (о том, что участник не против проведения сего мероприятия, что если он отступит после получения благ, то его прилюдно скормят правительственному льву, который весьма и весьма любит побаловать себя всякими низшими слоями, вроде меня) победитель дал слабину, сдал назад, поэтому его прилюдно обсмеяли и уволили с работы за позор, возложенный на работодателя.

Меня пригласили на моё заслуженное место.

«Ну, я-то не дам слабину!»

И я её не дал. В тот же день сразу подписал все бумаги, которые связывали меня с этой порочной игрой. Подписал и принялся ожидать приглашения, не заставившее себя долго ждать – спустя несколько дней, ко мне пришёл украшенный нарисованными цветами конверт. Внутри лежало приглашение на райские наслаждения в саду по другую сторону стены.

О, боги! Как же я был рад. Я прижал этот смешной конвертик, это нелепое письмецо к груди, закрыл глаза и даже не мог себе представить, какие наслаждения меня ожидают по ту сторону стены.

Никому из своего окружения я не стал говорить о своём участии в конкурсе, ровно, как и не стал ни с кем объясняться по поводу того, что я вдруг куда-то исчез. Пусть бедолаги помучаются с вопросами о том, куда это я пропал, почему не вышел на работу, почему не стал есть жуткую похлёбку тётушки, приготовленную из украденных мной яблок. Ха! Прощай, убогий мир, да здравствует месяц наслаждений, которые я бы не испытал и за всю свою жизнь, даже малую часть.

Ах… снова стало обидно и тоскливо.

Меня ждали в уже знакомом бюрократическом здании, на этот раз на четвёртом этаже, куда пропуском служил мой конверт и письмо. Там своего гостя встретили парочка барышень в довольно дорогих костюмах (в отличие от тех, в которых были одеты девочки с первого этажа), я снова заполнил какие-то бумаги, после чего мне предложили выбрать метод самоубийства. В долю секунды в мозг вдруг вонзился страх, но то ли от того, что само самоубийство должно было произойти только через месяц (отчего-то казалось, что это очень-очень далёкое будущее, которому не суждено случиться), то ли от перспективы наслаждений я забылся, прогнал от себя страх и ужас и задумался.

Какой же способ лишения себя жизни выбрать?

– Толпа требует зрелищ, – сказал мне седовласый мужчина, стоявший перед окном и разглядывающий толпу людей, пытающихся попасть в бюрократическое здание, дабы подать прошение на социальную помощь. – Нам надо составить афишу, где нужно описать метод твоего самоубийства. И чем краше и захватывающей оно будет, тем дороже станут билеты, посещаемость вырастит, а твои утехи удвоятся.

Прозвучало жутко, невероятно жутко. А безразличный голос седовласого мужчины вонзился колом в моё сердце – простой конвейер, просто конвейер человеческих жизней и смертей. Боже мой! Как же от этого становилось страшно… может, недаром человечество идёт широкими шагами к своему логическому завершению? Почему, почему то, что произошло каких-то половину века (а, может, и больше) назад, когда грешники окунулись в мир кошмаров наяву, не послужило уроком для моих современников? Если та история действительно имела место, то почему бы не вести правильный образ жизни, возвести мораль и духовность на пьедестал? Жалкие… жалкие люди, держащиеся на последнем волоске от полного уничтожения, они всё равно продолжают поглощать друг друга, растерзывая и пожирая.

Но чем лучше я?

Ради каких-то мгновенных удовольствий, предоставляю озверевшей толпе то, что они хотят видеть, отчего их глаза наливаются кровью, а в мозгу появляется мысль о том, что происходящее в порядке вещей.

Но опустим этот морализм, не ради него Вы читаете мои воспоминания о будущем.

Было не по себе выбирать метод собственной казни, поэтому мне помогла молодая профурсетка, которую седовласый мужчина посадил якобы ему помогать. С широкой улыбкой на лице она начала выдавать всё, что приходило в её засохший некогда мозг. Стало даже как-то нелепо, захотелось уйти. Седовласый мужчина кивал головой, после чего остановился на том моменте, когда мне предлагалось отрезать себе руку тонким керамическим ножом, затем вырезать на груди и животе рекламу спонсора (хотя, как сказал седовласый мужчина, это можно было сделать и раньше, чем отрезать себе руку), после вонзить себе этот нож в горло.

– Можно ещё отрезанную руку бросить голодным псам в клетку, – добавила профурсетка.

– Можно, – согласился с ней седовласый мужчина. – Даже нужно. – затем он обратился ко мне, – если ещё останешься живой, то придумай что-нибудь интересное. Всё, что толпа кинет на арену, мы соберём и отдадим твоим родственникам.

Я слушал их речи и предвкушал все те райские блага и наслаждения, которые они мне просто обязаны дать уже даже за то, что мне пришлось выслушивать всю эту нелепицу.

– Какие-нибудь вопросы? – поинтересовался седовласый мужчина. Я пожал плечами.

– Не знаю даже, – пролепетал я. – Когда я могу приступить к самой главной части мероприятия?

– Сегодня тебя подготовят. В райский сад нельзя входить неподготовленным.

Профурсетка меня с брезгливостью оглядела, отчего стало как-то неловко. Да, я не очень-то походил даже на этих двух премерзких людишек: мои одежды были грязны, как и я сам, дешёвые и старые, по мне так и скажешь, что я обычный бродяга. И нет, не потому что я выходец из нищей семьи, обычно такие люди нашего города хотят пустить пыль в глаза, потратить последние сбережения на дорогую одежду, дабы, не дай бог, кто не подумал, что они те, кем являются. Мне попросту было всегда всё равно во что я одет. Я бы мылся хоть каждый день, если была такая возможность. Но её не было, поэтому это резко выдавало во мне бедняка.