Томография пророчества Иоанна Богослова - страница 13

Однако подобную концепцию, пожалуй, будет трудно обосновать, учитывая земной опыт, который подсказывает, что, как и живые организмы подразделяются на пять царств: бактерии, протисты, грибы, растения и животные, – все мироздание должно дифференцироваться на отдельные планы бытия, в которых существуют целые миры, отличные от материальной Вселенной. Но в основе любой супрафизической или физической истины должна лежать не только ментальная убежденность, но и опыт, и опыт в каждом конкретном случае специфический – физический или духовный – и соответствовать системе истин, которую мы намерены познать. Разумеется, требования доказать с помощью физических фактов феномены супрафизической реальности иррациональны и нелогичны; они продиктованы односторонней позицией физического ума, который считает фундаментально реальным только объективное и физическое, а все остальное относит к категории чисто субъективного. Но супрафизический феномен может сам вторгнуться в физический мир и привести к физическим последствиям. Он даже может оказать воздействие на наши органы чувств и стать явным для нас, но такое происходит редко и является скорее исключением, чем правилом или нормой. Обычно такого рода феномен оказывает непосредственное или ощутимое воздействие на наш ум и наше витальное существо – те части нашего существа, которые относятся к той же категории, что и он сам – и может только опосредованно и через них, да и то не всегда, влиять на физический мир и физическую жизнь. Полностью объективным – если происходит его объективизация – он становится для более тонких чувств, и только относительно объективным – для внешних, физических. Эта относительная объективизация, конечно же, возможна. Но такое происходит только тогда, когда деятельность тонкого тела и его органов чувств связана с деятельностью грубого тела и его физических органов чувств. Тогда супрафизический феномен может восприниматься как нечто внешнее. Такое, например, происходит, когда человек, обладающий так называемым даром ясновидения, прозревает будущее, но вместо иносказательных или символических образов, несущих на себе печать внутреннего опыта, экстрасенсу кажется, что он все видит и слышит внешним зрением и слухом. Таким образом, существование иных миров и наличие связи с ними может подтверждаться через объективизацию для внешних чувств, при помощи тонких чувств – ментальных, витальных, сублиминальных – в измененных состояниях сознания, которые значительно расширяют диапазон нашего восприятия.

Таким образом, мы видим, что физический ум не является единственной, лучшей или самой важной частью нашего существа, и хотя во внешнем сознании он практически полностью доминирует, реальность не может ограничиваться рамками его узкого взгляда или пределами его маленького мирка. Но если нам удастся погрузиться вовнутрь, уловить признаки супрафизических миров и сравнить их с описаниями аналогичных опытов, которые не перестают доходить до нас со времен зарождения человеческого знания, и если мы попытаемся интерпретировать, обобщить и упорядочить полученные данные, мы увидим, что переживаемое нами внутри со всей очевидностью свидетельствует о том, что планы бытия и сознания, превосходящие чисто материальный план с его ограниченным существованием и деятельностью, действительно существуют и оказывают на нас свое влияние. Эти более широкие сферы бытия не находятся на удаленном расстоянии и не отделены от нашего собственного бытия и сознания. Ибо, хоть они и самодостаточны, эти миры характеризуются своим собственным ритмом, функционированием, типом существования и восприятия. Пронизывая и одновременно охватывая своим незримым присутствием и влиянием физический план, они стоят за деятельностью и объектами самого материального мира. Соприкасаясь с ними, мы можем испытывать два основных типа переживаний: либо чисто субъективные, которые, несмотря на свою субъективность, достаточно красочны и ощутимы, либо более внешние, объективные. Испытывая субъективные переживания, мы обнаруживаем, что то, что становится нашим витальным намерением, витальным импульсом, витальным замыслом, уже существует в более широкой, более пластичной, более возвышенной сфере возможностей, и эти более тонкие силы и формации оказывают на нас давление, пытаясь реализовать себя также и в физическом мире. Как правило, мы ничего не знаем об этих попытках; мы не осознаем, как эти могущества, силы и влияния воздействуют на нас, и принимаем их за формации нашей жизни и нашего ума даже в тех случаях, когда наш рассудок или воля отвергают их, пытаясь им сопротивляться. Аналогичным образом мы начинаем осознавать более обширные сферы ума, игру, жизнь, творение, обладающие большей пластичностью, всевозможные ментальные конструкции, которым нет числа, и мы чувствуем, как они входят в соприкосновение с нами, как их силы и влияния – столь же незаметно, как и витальные – воздействуют на наши ментальные части.