– Да нет. Не то, чтобы я прям так и думал. Я вообще не думал, если уж честно. Как об этом думать? Идет человек в зоомагазин с намерением купить обычного кота или собаку. А покупает волшебного енота.
Мама усмехнулась.
– Вряд ли Тони отдает себе в этом отчет, – подумав, сказал он.
– Угу. Ведь еноты только и делают обычно, что улучшают окружающий мир.
– Нет, ну вот это – правда, – засмеялся он. – Собачникам мир улучшают собаки. Кошатникам – коты…
– А енотоводам – еноты, – закончила за него мама и продолжила. – Но они улучшают мир своих хозяев. А остальным?
– Собаки-спасатели, – предложил он. – Поводыри. Саперы, поисковики наркотиков. Кошки ловят крыс и мышей. Есть кошки, нормализующие давление.
– Есть, – согласилась мама. – Только никто из них дистанционно не чинит проводку и не лечит прыщи на расстоянии.
– Это вообще может быть совпадением. А мои боли – это как с кошками и давлением.
– Точно, – покосилась на него мама. – И мое самочувствие – это тоже психотерапия в действии. Надо было тебя Фомой назвать.
Он рассмеялся. Тони переводил счастливый взгляд то на него, то на маму, идя между ними.
– Ладно. Фикусу, положим, тоже досталось, наконец, тепла и заботы. Ты его равнодушием чуть не ухайдокал, а Тони спас. Пусть так. Прыщи, головная боль, даже фонарь – все объяснимо, – мама раскладывала по полочкам. – Но соломинка! Соломинка! – повторила она, и он сдался.
– Соломинка – факт. Если я не галлюцинирую… – он остановился. – Может, я и с тобой говорю только у себя в голове? А может, – он округлил глаза, глядя на маму, – я в коме после аварии!
Мама шлепнула его по затылку, они оба негромко рассмеялись.
– Дурачок.
– Вот когда ты составишь нам компанию – станет больше на целого очевидца.
– Это да. Если ты не бредишь на ходу. И если у нас тут не эта матрица, как в кино.
– Тони, а можно мама тоже тебя как-нибудь придет послушать? – спросил он у енота за чаем с булкой после ужина.
Енот поднял на него лучащиеся радостью глаза и кивнул.
– Спасибо, – он улыбнулся. – Понимаешь, ты, твоя соломинка, мелодия… Мне хочется, чтобы она услышала.
Тони потянул чай через свою соломинку, продолжая кивать, от чего чуть не опрокинул чашку.
Он проснулся ночью, когда енот спал. Услышав его чавканье под столом, он стал гадать – это он уже проспал, или еще рано? Или, может, бессонница? Снова? Голова не болела. Но не спалось совершенно. Ноябрь опять чудит? Тони вдруг клацнул пастью и подскочил. Разбудил сам себя, хмыкнул он. Енот подошел к дивану и пристально всмотрелся в его лицо.
– Да не сплю я, не сплю. Почему-то. Идем?
Енот кивнул, и он встал, набрасывая на плечи плед на ходу. На улице было красиво. И странно. Ноябрь чудил. После всех этих заморозков и таких снежных заверений в серьезных намерениях он снова растаял. В воздухе за окном висела сырость. Туманная дымка собирала вокруг фонарей призрачные золотые ореолы. И вокруг того фонаря тоже. Двор был полон высоких тонких святых. Он залюбовался странной картиной. Вдруг с крыши сорвался ком снега и бабахнул по отливу где-то неподалеку. Тони вздрогнул и потянулся за соломинкой.
Она проснулась среди ночи. Ну вот. Снова. Она просыпалась уже которую ночь. Которую, кстати? Первый раз, второй… Пятую. Сегодня пятая ночь. Нет, она, конечно, и раньше просыпалась по ночам. Порой. Иногда. Но то было всегда по какой-то очевидной причине. А тут… Пятую? Пятую ночь подряд она просыпается просто так.
