Мы с отцом наскоро позавтракали несколькими жуками. Жуки наши размером примерно в половину ладони, имели толстое мягкое округлое тельце, которое они передвигали множеством коротких ножек, торчащих с двух сторон вдоль тела. Надо сказать, что жуки сами по себе было достаточно прожорливы – если дать им волю, и не контролировать их, то они запросто могут съесть весь мох на Вильме, лишив нас этого ценного материала. Потому отцу Эрена нужно было внимательно следить, чтобы жуков, с одной стороны хватало для всех, а с другой – чтобы их не становилось слишком много.
Мой отец регулярно ходил в другое поселение – он относил туда полную плетенку жуков, получая взамен ветки для плетения новых плетенок и пленки для застилания их дна. Такой вот несложный обмен. В этот раз он взял меня с собой, и тащить плетенку с вяло копошащимися в ней жуками надлежало тоже мне.
Путь в другое поселение был достаточно долог – очевидно, наш Вильм был вытянут в длину, и сжат по бокам. В своей голове я представлял себе наш Вильм в форме гигантского жука, на спине которого мы все живем. Всю дорогу до нашей цели ветер будет дуть нам в один бок, и точно так же весь путь обратно – в другой. Когда я был мальчишкой, я упрашивал отца идти зигзагом – сперва почти полностью против ветра, зато затем несколькими прыжками лететь по ветру. Однако, сейчас прыгать мне не хотелось, потому мы шли степенно, молча.
Раньше ты бы захотел пройти против ветра, а потом прыгать. – прервал молчание отец, словно прочтя мои мысли.
Угу. – неопределенно хмыкнул я. – Сейчас просто неохота. Повзрослел, наверное.
Ты знаешь, я придумал, как можно понять, сильнее ли ветер наверху, чем у поверхности.
И как же?
Смотри, если привязать, например, нашу плетенку к ветке дерева, и поставить на поверхности так, чтобы плетенка стояла целиком против ветра, то ветер своей силой будет стараться унести плетенку с Вильма, и тем самым наклонит ветку дерева с плетенкой, верно? Все, что нам нужно сделать, так это отметить, насколько отклонится ветка от верхней точки. А потом просто поднять ту же ветку с плетенкой высоко. Для этого нужен длинный кусок дерева… Очень длинный, не менее шести ростов, как я полагаю. И снизу попытаться увидеть, отклонится ли плетенка так же, или сильнее.
И кто же тебе даст столько дерева? – спросил я, указывая рукой на первую рощицу деревьев, к которой мы как раз подходили. Деревья плотным массивом выступали из тумана. При этом высота самого высокого из них не превышала одного роста. – И даже если бы удалось каким-то образом собрать и связать вместе такой кусок дерева, то что это тебе даст? Ну, например, плетенка наверху отклонится чуть больше. Значит, ветер там сильнее. И что?
Если ветер наверху сильнее, то это значит, что где-то он слабее! Возможно, что внизу. И если ветер отличается, то может и эта непроглядная белая пелена тоже отличается, наверху, или внизу. Может, где-то больше можно рассмотреть…
Может быть. И что? Ты поднимешься туда, наверх, чтобы там что-то посмотреть? Или спустишься вниз, под Вильм? Зачем нам это знание, если мы не можем с ним ничего сделать?
Я не вижу ничего невозможного ни в первом, ни во втором предложенным тобой варианте. Если только захотеть, и все вместе на Вильме…
Отец, я тебя еще раз очень прошу – только не начинай с Епископом таких разговоров. И с его помощником тоже. Дай нам спокойно забрать дерево для нашего поселения, отдать им их наших жуков, – я показал на плетенку у себя под мышкой, в которой копошились под каменной крышкой жуки. – и спокойно уйти домой. Я не хочу твои идеи ни с кем обсуждать. Хватит уже, что я их выслушиваю.
