Традиции & Авангард. №3 (22) 2024 - страница 34

Украинцы из второго опорника не успели прийти на помощь первому: Иван с Гвоздём отработали хорошо. Уцелевшие отходили назад; те, кто их прикрывал из одиночных окопов, убегали следом. Мины парами падали среди сосновых стволов там, где располагался второй опорный пункт.

Иван всматривался: что-то его беспокоило. В самом деле, второй опорник оказался в низине, мины и танковые снаряды сорвали маскировку с брустверов, и секторы стрельбы стали чётко видны. Иван поменял позицию и открыл огонь по каскам натовского образца, то и дело мелькающим над украинской траншеей. На касках – ярко-зелёные нашлёпки.

– Вперёд! – скомандовал Тёма и первым выпрыгнул из захваченного окопа.

Миномётный обстрел прекратился.

До второго опорника метров сто, может, сто двадцать, одиночные стрелковые ячейки пусты. Иван понял намерение командира. Пока украинцы не пришли в себя, можно захватить и второй опорник, раз уж они его так по-дурацки выкопали. Иван подхватил пулемёт и побежал вперёд. Рядом мчался Гвоздь.

В атаке должны участвовать восемь штурмовых троек, кто-то наверняка ранен после первой атаки, кто-то должен остаться в боковом охранении. «Я?» – мелькнуло в голове Ивана.

Второй окоп рядом. По ним стреляли, но Гвоздь одну за другой метнул четыре гранаты. Первая – недолёт, вторая – перелёт, но дальше товарищ приноровился, успокоился, третью и четвёртую гранаты положил аккуратно в траншею. Иван короткими очередями бил по каскам украинцев, но они сместились левее, ближе к центру опорника.

Иван отбежал метров на двадцать правее, выбирая позицию для пулемёта. Товарищей придётся прикрывать от возможного флангового удара. Сверху, цепляясь за сучья, упал коптер. Наш? Подавили?

Иван оглянулся и увидел Тёму.

Тот, высунувшись из окопа в полный рост, обернулся к своим отставшим десантникам и крикнул:

– Эй! Я уже здесь!

Пуля ударила его в ухо. Ивану показалось, что каска на командире стала мягкой, подобно яичной скорлупе. Он хотел было сплюнуть, но вдруг ощутил себя на земле уткнувшимся лицом в песок. В ушах звенело. Он поискал руками пулемёт. Гвоздь рядом что-то кричал.

К Ивану вернулся слух. Опорник перемешивали огнём из пулемётов: похоже, било что-то крупнокалиберное.

– …мешок! – услышал наконец Иван крик Гвоздя.

Второй опорный пункт оказался ловушкой. В низине, окружённый пулемётными гнёздами, простреливаемый насквозь.

Иван развернул пулемёт вправо, оставляя опорник за спиной. «Справа должен идти второй батальон, – подумал он. – Продержимся».

Пуля прошила правую руку навылет, задев кость. В глазах Ивана потемнело. Снайпер. Тёму тоже убил снайпер. «Я уже не боец». Это понимал и Гвоздь, он схватил товарища за карабин, который у всех крепится сзади к бронежилету, повалил на спину и потащил. Но недалеко. Буквально метр.

– Я сам могу! – крикнул Иван.

Но Гвоздь его уже и так никуда не тащил. Чтобы понять, что произошло, Иван, опираясь на здоровую левую руку, сел и обернулся. Пулей Гвоздя отбросило на полтора метра, и это был больше не Гвоздь. Бывший секунду назад Гвоздём десантник лежал на спине, и лба у него не было.

«Снайпер!» – чуть не плакал Иван. Он смотрел на оставшийся в ногах ПКМ: пулемёт стоял на сошках. «Сейчас я!..» Иван мысленно готовился стрелять левой рукой, представляя, как прижмёт приклад пулемёта к плечу, как нащупает предохранитель… «Откуда стреляет эта сука?»

Иван оглянулся, но боль в простреленной руке застилала глаза. «Ага, вроде оттуда, – определил он. – Сейчас я тебя…» Опираясь на здоровую руку, он двинулся к пулемёту, встал на четвереньки. Очередная пуля пробила левую руку в том же мес те, что и правую, – у самого плеча. Удар сильный – Ивана перевернуло и бросило навзничь. Пулемёт – вот он – в тридцати сантиметрах, невредимый. Приклад, такой родной… стоит на песке. Но рук дотронуться до оружия нет.