Одинаково? У нас не было тепловых ранцев. Мы тренировались в более тонких костюмах двадцатого типа. Единственное к чему меня подготовили тренировки, так это к головокружению. Голова пришла в норму через пару минут. Мы с Ликой отлетели в сторону, потому что в нас чуть не врезался еще один человек, который учился пользоваться ранцем.
– Переключаемся на третью частоту, – раздался в шлеме голос Сицина.
Еще бы научил, как это делать. Опять, где рация, мне показала Лика. И объяснила, как ее переключать.
Тут могут начаться разговоры, что я мог бы все это просмотреть и изучить самостоятельно. Только наш полет не предполагал самостоятельной подготовки. Нам заранее не говорили про скафандры и средства связи. За все время полета до этой тренировки мы лишь раз надели скафандры и то по собственной инициативе. Даже если бы я знал марку скафандра и все мелочи полета, то не смог бы ничего про них прочитать. Напоминаю, что связи не было и подключиться к связи на станциях было нельзя. Мы платили деньги за полет и обучение, которого по факту не было.
Да, сейчас я знаю, что Сицину было не до нас. Он ловил расплодившихся кроликов и латал дыры в системе корабля. Это сейчас я знаю, что Висов решил пролететь первую контрольную точку, чтобы не сообщать о проблемах на корабле. И я сейчас понимаю, что нас подвергали необоснованной опасности. Но тогда я этого не знал. При этом мне спокойнее от этого не становилось.
Сицин собирал нас в углу. Он подлетал к каждому, цеплял карабином за пояс и тащил в угол, чтобы прицепить уже к другим. Вскоре мы все образовали цепочку, которые держались друг за друга и были связаны карабинами. После этого Сицин уже стал объяснять азы. Он нам показал, как надо восстанавливать равновесие с помощью ранца, как объясняться с помощью жестов, если не работает связь. Тренировка была насыщенной. Мы учились на ящиках, которые были закреплены у стены тросами и крюками. Нужно было в перчатках передвинуть ящики и закрепить их. Потом отлететь к стене и вернуться обратно. При этом нам надо было еще уворачиваться от клиентов других групп.
Я не могу сказать, что тут возникали проблемы и были сложности. Да, работать было неудобно, но терпимо. Лика дурачилась. Ей нравилось летать в невесомости. Нравилось чувство свободы, а вот меня это больше напрягало, чем радовало. Мне хотелось сбежать. Вернуться в каюту, а еще лучше выйти из корабля. При этом все было вполне хорошо и безопасно.
Но вот к нам присоединилась последняя группа туристов, которые влетели из коридора. Они вылетели на такой дикой скорости, что увернуться от них было невозможно. Нас раскидало в разные стороны. Я несколько раз крутанулся в пространстве, но с помощью рюкзака вернул равновесие. Выключился свет.
– Включаем фонари на шлемах, – прозвучал спокойный голос Сицина. – Кнопка на плече. Неважно каком.
Кто-то включил свет. Я увидел, как один из космонавтов нажал на кнопку для открытия грузовых ворот. И эти ворота вели в открытый космос.
Понятно, что он перепутал кнопки. Поддавшись паники, решил выйти из этого непонятного места. Явно в голове вспыхнула инструкция по открытию шлюзов. Если из жилых отсеков можно было войти в технические помещения по коду, то из технических помещений выход был по большой кнопке. Грузовые ворота открывались немного иначе. Тут была защита от случайного открытия. Для открытия грузовых ворот нужно было получить разрешение с капитанского мостика. И тут нужно было вспомнить про жекроликов.
