Сложно было поверить, что мы провели десять часов в отсеке. Для меня все прошло максимум за час. Я не ощущал времени, провалившись в незнакомые впечатления. Этот новый опыт переворачивал сознание. Было такое ощущение, что не я изменился, а изменился мир вокруг меня. Все стало более ярким и необычным.
Тимур вел запись для блога, рассказывая о первых впечатлениях. Юля сидела на своем месте, обхватив голову руками. Ваня ходил по каюте и только повторял, что такое невозможно. Мы явно все были под впечатлением. Этот опыт был таким сильным, что нас просто вынесло из привычной жизни, но при этом в новой жизни с этим опытом нам пока не было места.
– Ты как? – тихо спросила Лика.
– Потрясающе, – ответил я, понимая, что совсем не покривил душой.
– Ты запись вел?
– Вел.
– Я сама включила камеру. Потом надо будет подумать, что можно включить в репортаж, а что нет. Не думаю, что Висову понравиться, если мы расскажем, как у него открылись грузовые ворота.
– Потом отредактируем. Нам же не сразу фильм отдавать. Вначале будет редакция, монтаж.
– Я думала, что мы сразу кино сдаем, а оно идет в эфир.
Ее слова меня рассмешили. Даже Тимур не мог выкладывать контент в блог без предварительного согласования. А что говорить про журналистов! После того, как телевидение и интернет-издания были объединены, то мы подверглись единому плану освещения событий. Сейчас, если и была возможность рассказать правду, то для этого надо было написать книгу. Книги так жестко не редактировались, считаясь наполовину вымыслом, а наполовину ошибочным личным опытом. Поэтому весь отснятый материал шел вначале редактору и сценаристу. После этого его забирали на монтаж. Мы были лишь молчаливыми свидетелями происходящего. Да, у нас был примерный план фильма. Но этот план легко могли перекроить на монтаже.
– Все принимаем витаминные комплексы. Нужно восстановить силы. Завтра будем работать над ошибками, – сказал Сицин, заходя в каюту.
– Что с пострадавшим? – спросил я.
– У нас пострадало три человека. Который остался без кислорода, получил сильный ушиб головы и кислородное голодание. Еще у одной женщины случилась истерика и один клиент сломал руку. Вот мы завтра и начнем работать по этой теме, чтобы больше такого не повторялось, – сказал Сицин.
– А как сама тренировка? – спросил Ваня. – Есть какие-то прогнозы?
– У нас есть недочеты. И есть над чем работать. Но первый опыт – это всего лишь опыт. Я посмотрел на вас в экстремальных условиях. Теперь понятно, как вы будете действовать. Опять же, повторяю, завтра мы все решим и проработаем.
– Опять в грузовом отсеке?
– Да. Но в этот раз нас будет только две группы. Утром мы отрабатываем теорию в комнате отдыха. Потом идем в грузовой отсек. Если вас интересует: сможем ли мы выйти в космос? Да. Выйдем и спустимся на планету. Каждый из вас сможет это сделать.
– Ну и хорошо, что все в силе, – довольно сказал Ваня.
– Можно ли потом избавиться от эффекта, который оказывает на сознание космос? – спросил Тимур.
– Да. Такое ощущение, что он меня хочет поглотить! – добавила Юля. – Я сейчас хочу сбежать из корабля. Попросить выйти на следующей станции.
– Мы не будем останавливаться на станциях. Из-за того, что нам надо войти в график, мы будем лишь загружать необходимое для дальнейшего полета, но не более. От прогулок по станциям придется отказаться, – сказал Сицин.
– Пока наше отклонение от графика не настолько критично, – возразил Тимур.
