Бóльшую часть списка составляют издания XVIII в. Из изданий ХVI – ХVП вв. отобрано около 100 названий и все 7 инкунабул, причём два экземпляра – из библиотеки М. В. Сурина, а остальные из строгановского собрания. Своим вниманием члены бригады не обошли и прижизненные издания произведений французских писателей XIX в., таких как О. Бальзак, А. Дюма и др. Ударная бригада писала:
«Нами произведена экспертиза и оценка книг, выделенных из Томской библиотеки и находящихся в помещении Антиквариата. Означенные книги признаны экспортными и оценены на общую сумму руб. 34.500».
Томская профессура тоже выступала против этой спецоперации. Несмотря на то, что мероприятие по отбору книг из фонда библиотеки старались произвести без широкой огласки, представители научной общественности университета попытались противостоять изъятию книг. Профессор Ревердатто (директор университетского гербария) вступился за библиотеку и составил список книг по биологии, которые необходимо оставить в Томске. Причём в своей записке Ревердатто, с профессорской иронией указывая на нелепость совершаемых действий, писал, что научная и преподавательская работа получит серьёзный ущерб и придётся некоторые книги вновь выписывать из-за границы, то есть платить за них валютой. Краевые власти, а Томск входил тогда в Западносибирский край, пытались помешать «ударной бригаде». В своей статье я привожу телеграмму из Новосибирска: «Категорически воспрещается выдача материалов библиотеки Строгановых. Выезжает наш представитель».
Приехавший из Новосибирска представитель Крайисполкома Н. Кутафьев, ознакомившись с актом и списком отобранных книг, также выразил свой протест против изъятия из библиотеки ряда изданий, о чём свидетельствует сохранившийся в архиве документ под названием: «Мотивировка протеста представителей Сибкрая к списку книг, намеченных к изъятию из Томской университетской библиотеки».
В документе перечислялись конкретные издания, против изъятия которых возражал Кутафьев. Но это не помогло.
Из «центра» поступали телеграммы в Томск и Новосибирск с требованием как можно быстрее упаковать и отправить в Ленинград книги, отобранные для продажи за границу.
Книги были уложены в 49 ящиков и стояли в книгохранилище. Их не спешили отправлять, но требования Наркомпроса были жёсткими. Сохранившиеся в архиве библиотеки несколько телеграмм подтверждают это.
Требование «центра», поддержанное авторитетом ОГПУ, было исполнено. Весной того же года в Ленинград из Томска отправилось 49 ящиков с двумя тысячами экземпляров экспортных книг. Примерно 10 процентов Строгановской библиотеки – среди них очень ценные издания, такие как письма Вольтера, 7 книг XVI века и 5 инкунабул, изданных до 1501 года, на заре европейского книгопечатания. Впрочем, неизвестно, насколько ограбление библиотеки Томского университета помогло святому делу сталинской индустриализации. Скорее всего, «Антиквару» не удалось реализовать «уники» из собрания графа Строганова за те деньги, на которые рассчитывало руководство Наркомвнешторга. Массовый выброс на продажу книжного антиквариата сильно «перегрел» европейский рынок. Цены упали настолько, что агенты американских букинистических компаний, активно работавшие в Европе, скупали редкие книги оптом и на вес, а затем получали большую прибыль, продавая их среди библиофилов США и других западных стран.
