– То есть Торгсин – это импровизированная чрезвычайная мера в условиях разразившегося в стране финансового кризиса?
– Да. Это действительно была чрезвычайная мера, во многом даже компромисс: идеологический и экономический. Торгсин ведь на деле был предпринимательством, и в качестве главного предпринимателя здесь выступало пролетарское государство. Это была грандиозная спекуляция, проводимая в то время, когда спекуляция по закону считалась преступлением. Торгсин был компромиссом, «поступлением принципами»: отказ от принципа государственной валютной монополии, отступление от классового принципа – всё это было нехарактерно для того времени.
В этой импровизации были и упущенные возможности, и много ошибок. Например, можно было бы открыть скупку золота раньше. Ведь 1932 год был таким же голодным, как и 1933‑й. Однако, если сравнить тоннаж золота, которое принесли в Торгсин люди в эти годы, разница будет огромной: в 1932 году – 20,8 тонны, а в 1933 году в два с лишним раза больше – 45 тонн чистого золота. 1932 год был с точки зрения правительства упущен: Торгсин опаздывал, он начал разворачивать золотую скупку только на второй год голода.
– И всё-таки можно ли на основании проведённого вами исследования утверждать, что голод начала 1930 годов – не только результат коммунистических преобразований в деревне, но и сознательная акция советской власти, вынуждавшая людей отдать последние сбережения в обмен на продовольствие, источником которого был Торгсин?
– Я не поддерживаю идею о том, что голод явился целенаправленным, заранее спланированным деянием государства. Голод, на мой взгляд, был неизбежным результатом того типа индустриализации, который был выбран – индустриализации за счёт обирания деревни, выкачивания оттуда сырья и продовольствия для продажи на мировом рынке за валюту. Как я не считаю, что голод был заранее спланирован, так и не считаю, что Торгсин был заранее продуман и специально организован. И одно из доказательств тому упущенный голодный 1932 год. Если бы власти планировали этот голод, заранее его организовывали, то, наверное, уж позаботились бы развернуть торгсиновскую торговую сеть до 1932 года.
Ещё одно доказательство – запоздалое начало скупки серебра. Одна из возможных гипотез, высказанная в книге: с серебром не торопились, чтобы собрать «золотые сливки». Иначе люди сначала пытались бы решить свои проблемы за счёт сдачи серебра и придерживали бы золото. Но тем не менее, на мой взгляд, советская власть «не добрала» серебра: открой они Торгсин для населения хотя бы на год пораньше, могли бы выручить гораздо больше.
На самом деле голод только создал условия, в которых государство импровизировало, стремясь использовать ситуацию. Повторюсь, я не согласна, что голод был заранее спланирован и подготовлен.
– Позвольте вернуться к тому, что вы назвали «экономическим компромиссом». По сути, советское государство через Торгсин выкачало все ликвидные ценности у населения – золото, серебро, платину. Эффективность работы Торгсина напрямую зависела от экономического положения населения: невозможно выкачивать деньги там, где их изначально нет, как и там, где население не вынуждается к «сдаче» накоплений.
Одним из ключевых источников средств для индустриализации стало изрядно обнищавшее в результате тотальных коммунистических реформ конца 1920 годов население. В этой связи вопрос – что такое индустриализация в вашем представлении? Могла ли Советская власть провести индустриализацию более рационально, в течение более длительного периода, без тяжёлых потерь и надрыва сил населения СССР?
