Пламя, оставившее после себя лишь пустоту, не оставившее ни копоти, ни пепла. Там, где ещё недавно были живые люди, не осталось ничего, кроме призрачного ощущения их недавнего присутствия.
Чёрные пятна на простынях и полу – густая, маслянистая субстанция, которая не поддавалась анализу.
– Что говорят наши люди? – спросил Раймонд, не отрывая взгляда от экрана.
– Те, кто остались, говорят, что не знают, что происходит, – ответил Симеон, откидываясь на спинку кресла. – А те, кто знал – уже мертвы.
Он сказал это ровным, даже спокойным тоном, но в воздухе повисло молчание, в котором читалось понимание: система дала трещину.
– Какие у нас есть доказательства? – уточнил Раймонд, хотя заранее знал ответ, но требовал подтверждения.
Симеон, не меняя выражения лица, слегка покачал головой.
– Никаких. Никаких реальных улик, которые можно было бы предъявить, никаких очевидных следов, ведущих к виновным.
Раймонд на секунду задумался, затем с некоторой напряжённостью произнёс:
– Какие у нас есть версии происходящего? – уточнил Раймонд, пристально глядя на Симеона, ожидая хоть какого—то объяснения.
Симеон на несколько секунд замолчал, словно мысленно сортируя полученные данные, затем плавно кивнул, склонив голову к плечу.
– Это не рядовое стечение обстоятельств, не случайность и не набор несвязанных инцидентов. Кто—то действует осмысленно, математически точно, с конкретной целью. И его методы становятся всё более дерзкими.
Маятник отсчитывал очередной щелчок, нарушая вязкую тишину, которая повисла в зале, словно предвестник неизбежного. Напряжение росло, делая молчание всё более тяжёлым с каждым новым колебанием старинного механизма.
– Если не случайность, то чья игра? – наконец спросил Аурелиус, глядя на экран, где снова высвечивались списки погибших. – Кто—то вычищает нас или просто рушит всё подряд?
– Если бы нас хотели просто уничтожить, делали бы это иначе, – заметил Симеон. Его тон оставался ровным, но в глазах мелькнуло беспокойство. – Кто—то не бездумно убирает наших людей. Кто—то действует так, будто проверяет границы.
– Ты хочешь сказать, что это не война, а дурной эксперимент? – Раймонд чуть подался вперёд, сцепив пальцы.
Симеон ответил не сразу. Он провёл пальцем по экрану, снова вернувшись к фотографиям мест исчезновений.
– Мы не знаем, что это, – произнёс он наконец. – Но это происходит не просто так.
Аурелиус задумчиво склонил голову.
– Скорее всего, триста второй отдел уже зафиксировал эти всплески, – произнёс Раймонд, задумчиво наблюдая за экраном. – Вопрос в том, понимают ли они, с чем имеют дело.
Симеон неспеша пожал плечами, поправил очки и взглянул на стол с видом человека, который оценивает ситуацию без лишних эмоций.
– Зафиксировать – одно, но сделать из этого верные выводы – совсем другое. Маловероятно, что у них есть хоть малейшее понимание происходящего.
Раймонд перевёл взгляд на него, сцепив пальцы в замке.
– А если узнают? Если сложат картину воедино?
Симеон выдержал паузу, посмотрел поверх очков, словно ещё раз взвешивая возможные последствия.
– Тогда всё изменится, – сказал он наконец. – И, поверь мне, изменится далеко не в нашу пользу.
Маятник с очередным щелчком продолжил свой размеренный ход, словно подчёркивая неумолимость происходящего. На экране вспыхнула новая диаграмма, линии на которой продолжали неуклонно ползти вниз, отражая стремительно растущее число жертв.
