Девчонка куталась в пёстрое одеяло в безуспешной попытке согреться и уснуть. Её ничто не утешало, сон не приходил, а каждая минута бодрствования была заполнена паникой и безысходностью. Она садилась на кровати и долго смотрела в одну точку на полу, поднимала глаза на Сафико, пугала её, пристально таращась линялыми бледными в её наполненные слезами, жизнью и страхом, её губы подрагивали, будто она хотела что-то сказать, но слова было слишком тяжело выговорить; так ничего и не сказав, она опускала взгляд, горько улыбалась и пряталась с головой в одеяло.
Под одеялом, когда становилось чуть теплее, но слишком душно, чтобы нормально дышать, начинали мучить заживающие ожоги. Они зудели, как миллион комариных укусов. Чесать их было под абсолютным запретом. Стоило задеть ногтем подсохшую сморщенную корочку, и на место зуда придёт боль, сначала резкая, потом монотонная, тягучая, невыносимая. От неё захочется кричать, а когда закончатся силы – скулить, подвывая как раненное животное. В эти минуты мысли о Третьем не изводили её. Что он мог сделать? Всего лишь убить. Гибель переставала казаться ужасной, когда тело истерически требовало себя расцарапать. Полина закрывала глаза и представляла, как хорошенько проходится ногтями по зудящим участкам кожи и ей наконец становится легче. Она убеждала себя, что это помогает. Но потом стало казаться, что по ней что-то бегает. Крошечные лапки насекомых. Это они донимают её. Надо просто их всех стряхнуть и всё пройдёт.
Полина провела рукой по плечу. Ничего. Нужно проверить ещё раз…
Сафи поймала её за руку:
– Ты прекрасно знаешь, что этого нельзя делать.
Полина почувствовала себя виноватой. Зуд не ослабевал. Девушка ворочалась с боку на бок, пыталась убрать подальше от шеи волосы, на самом деле слишком короткие, чтобы быть причиной беспокойства. Фантазии о том, как она чешется, перестали помогать. К вечеру, когда ей пришло в голову, что она доводит себя страхом до сумасшествия, Сафи вдруг сдёрнула с неё одеяло.
– Лучше ты нарушишь постельный режим и спустишься в ванные, чем расчешешь ожоги!
Спуск по лестнице дался почти так же тяжело, как в первый раз. Неудобная винтовая лестница могла побороться с невыносимым зудом в смысле мучительности. Внизу у Полины так кружилась голова, что её стошнило.
На лице Сафи не было брезгливости или раздражения, только сочувствие. Полина униженно расплакалась.
– Прости, – вздохнула Сафико, – ты слишком слаба для этого.
Она дала Полине усесться на землю и отдышаться. Удержать её она бы всё равно не смогла, только поранила бы зазря.
– У меня не было права подвергать тебя такому риску. Нужно было слушаться Захара… какая же я… дура…
Она нервно заламывала руки, ходя из стороны в сторону мимо полупереваренной лужи. Немного понаблюдав за ней, Полина поняла, что её снова мутит.
В дверном проёме появился высокий тёмный силуэт. Сафи растерянно замолчала, загораживая Полину.
– Можно тебе помочь? – это был Игорь. Он обращался только к Сафико. Он так и остановился в проёме, не решаясь зайти на территорию Воды. В его глазах было такое выражение, будто он сам умоляет о помощи, а не предлагает её.
Сафи на секунду обернулась к Полине, продемонстрировав смущённое лицо. Полина пыталась подать знак, чтобы она сказала «нет», слишком унизительно, в таком состоянии перед парнем… Сафико смотрела на неё, но будто не видела.
