– Нет, Свенельдушка, – указал на противоположный берег князь. – Вон и наше посольство призывно машет руками, – не сдержав радости, хлопнул в ладони Святослав. – Где там кормчий? Гриди, на лодью, – распорядился он.
– Может, несколько лодий направим? – решил подстраховаться Свенельд.
– Покажем, что доверяем им, и выслушаем прежде наше посольство. На одной переправимся.
– Богучар, ветвь зелёную возьми, – распорядился Свенельд.
– Горан, будь другом, сорви ветку, да не сосновую, берёзовую лучше или липовую, – попросил приятеля гридь, взбираясь по сходням следом за князем с воеводой в лодью.
– Я рад, что всё закончилось миром, и ещё более рад, что вы все живы, – обнимал и хлопал по плечам сотника и гридей. – Щитоносец, ну ты и толковый отрок, – улыбнулся Доброславу князь. – И в огне не горишь, и в пиве не тонешь, вытереть успеваешь… А ты, Медведь, похоже, перепугал печенегов одёжей своей и статью, коли они вас не тронули. Теперь будешь не вятским, а княжьим сотником.
– Благодарствую, княже, – склонил перед Святославом голову вятич. – Стану служить тебе не за страх, а за совесть. Вождь копчёных сказал: «Пусть ваш князь приезжает, будем договариваться».
– Отдай им ветвь, Богучар, чего вцепился в неё? Иль опять прилипла? – довольный жизнью и течением дел, хохотнул князь, подумав: «Веду себя, словно отрок смешливый», – нахмурился, сурово глядя на сопровождающих русичей степняков.
Проехав четверть поприща, увидели с невысокого холма юрты из бурого войлока и шкур, в центре которых белел шатёр хана. От него отъехала группа всадников в цветастых распахнутых халатах, под которыми виднелись доспехи. На круглых блестящих шлемах раскачивались султаны из разноцветных перьев.
Святослав поехал навстречу, морщась от едкого кизячьего дыма, что гнал в его сторону ветерок. Сопровождать себя велел двум гридням: Богучару и такому же рослому Горану.
Из-за телег что-то кричали печенеги, размахивая обнажёнными саблями.
«Приветствуют или угрожают?» – призадумался Святослав.
Выехавшая навстречу свита вождя спешилась, и выступивший вперёд бровастый седобородый старичок, сняв войлочный колпак и обнажив красную лысину, на ломаном русском языке пригласил Святослава проследовать в белый шатёр.
Пройдя мимо расступившихся нарядных беков, князь независимо вошёл в белый шатёр хана. Двое гридней внесли следом дары – доспехи и оружие.
Возлежавший на подушках хан оживился, бодро вскочил и принялся, цокая языком, разглядывать и щупать кольчугу с панцирными пластинами на груди и плечах, мечи, медную начищенную булаву с острыми шипами, затем махнул рукой звероватого вида телохранителям, и те унесли оружие в дальний угол шатра. Доброжелательно глянув на Святослава, чего-то сказал бровастому старичку, и тот подобострастно перевёл:
– Великий хан Куря приветствует великого князя руссов и приглашает садиться, – указал на подушку.
На соседней уже устраивался печенег поправляя на жирных покатых плечах цветастый халат и вытаскивая из-за пояса кривую саблю в дорогих ножнах. Положив рядом с собой оружие и огладив длинную тощую бородку с вплетёнными в неё лентами, снял головной убор и, не мигая, как медведь на берегу Оки, уставился на князя, качнув бритой головой с клоком волос на макушке, что указывало на его древний знатный род.
Святослав, в свою очередь, тоже снял шлем, тряхнув густыми русыми волосами до плеч – у русичей короткие волосы носили только холопы.
