– Как звать тебя, славный воин, – обратился он к парню, вновь вогнав того в краску.
– Так это, Доброславом тятька с матушкой назвали.
– Хорошее имя, – сойдя с крыльца, добродушно хлопнул отрока по плечу. – На коне умеешь держаться? Не свалишься, ежели жеребец взбрыкнёт? – вновь пошутил от поднявшегося настроения князь.
– Мальцом был, валился, – покраснел отрок. – Сейчас как влитой сижу.
– Молодец. Ежели сам себя не похвалишь, то кому другому это надо? Не красней, словно девица. Назначаю тебя своим щитоносцем. Коня отроку, – не поворачивая головы, произнёс он, и тут же из конюшни вывели вороного жеребца. – Твой. Садись на него, – велел Святослав, глядя на этот раз не покрасневшего, а побледневшего от счастья молодшего дружинника.
Взлетев в седло и тут же усмирив вставшего на дыбы коня, Доброслав преданно глянул на князя, готовый хоть сейчас отдать за него жизнь.
– Щит сегодня не нужен, будешь просто сопровождать меня.
Лёгкой рысью всадники направились по узкой улочке к городским воротам.
Ехали в один ряд. Шеренгу замыкал юный щитоносец. Его вороной, как и хозяин, тоже радовался жизни, громко чмокая копытами по грязной воде и обдавая жавшихся к стенам горожан жидкой грязью.
Выехав из города, возглавили ожидающую их конную сотню.
Миновав невысокий холм с берёзками у подножия и прорвой ягод наверху, сотня двигалась по избитой дороге к возвышающимся столетним дубам перед высоким холмом с огромным деревянным идолом на вершине.
– Ныне четвёртый день седмицы, а это – Перунов день, – промолвил ехавший бок о бок с князем воевода Свенельд.
Святослав промолчал, мысленно готовясь к встрече с Богом.
У Перунова холма большую часть сотни оставили у подножия, и лишь дюжина всадников начала подъём.
Кони, скользя на мокрой траве, медленно поднимались к святилищу.
На вершине, оставив коней на попечение молодых волхвов, воины направились к огромному, чёрному от времени идолу с четырьмя кострами по краям утоптанной площадки.
Навстречу им вышел широкоплечий босой старец в хламиде из волчьих шкур мехом наружу и шапке из волчьей головы с оскаленной пастью.
– Приветствую князя Руси. Что привело тебя в святое место?
– Хочу заступить ногой в стремя и идти ратью на ворога, – несколько растерял боевой пыл Святослав.
Пламя костров после его слов резко вспыхнуло и медленно опало, приняв ярко-красный оттенок.
– Княже, – пророкотал волхв, – вокруг тебя воины из разных племён: полян, древлян, кривичей и даже бодричей, – ткнул рукой в сторону Свенельда. – И все – славяне. Потому что живут по Правде и славят своих Богов. Потому и Славяне. Как будем все вместе, забыв распри, так не один враг не одолеет нас.
– Будет ли мне удача, старче? – неуверенно произнёс Святослав.
– Сейчас узнаем. Давай сюда ворона, что привёз.
Подбежавший воин с поклоном протянул волхву небольшую плетёную клеть с чёрной птицей внутри.
Взяв птицу, волхв подошёл к идолу:
– Перун, сын Сварога, в руках твоих – стрелы-молнии и лук-радуга. Облака – твой лик, ветер – дыхание, а гром – гулкий голос Бога войны. Грозный и могучий Сварожич, покровитель храбрых воинов… Скажи, будет ли удача князю русскому в ратных делах? – провёл острым ножом, что подал ему волхв-помощник, по брюху ворона, вывалив на камень-алтарь перед идолом его внутренности. – Радуйся, княже. Громовержец на твоей стороне и поход твой будет удачен, – бросил останки ворона в один из четырёх костров, а жрец-помощник, собрав внутренности, разнёс их по остальным трём кострам, отчего пламя вновь ярко осветило воинов и поляну.
