Тревожность. Как дисциплинировать беспокойный ум - страница 6

Напоминаю, что просто прочитать задание недостаточно, его надо выполнить.

Прямо сейчас наметьте себе план. Например, в течение следующей недели стараться замечать чувство тревоги и оценивать его интенсивность.

Когда люди начинают выполнять упражнение на отслеживание тревоги, часто возникает вопрос о том, в чем кроется отличие тревоги от страха. Это разные чувства или одно и то же? Это принципиально важный вопрос для нашей дальнейшей работы, поэтому давайте уделим ему внимание. Тревога и страх – действительно «одного поля ягоды», они очень похожи. В русском языке глагол «боюсь» может в равной степени относиться и к страху, и к тревоге. Сравните: «я вечно боюсь, что меня уволят» и «боюсь сейчас идти мимо этой собаки». Глагол один, но чувства все-таки отличаются. В первом случае мы видим описание тревоги, во втором – страха. В чем же разница?

Тревога – это предвкушение опасности. Ничего еще не произошло, непосредственной угрозы тоже нет, но я уже воображаю, что я могу оказаться в опасности. Страх – это чувство, которое возникает, когда опасность уже здесь, когда что-то угрожает мне вполне определенным образом и пора предпринимать действия для своего спасения.

Давайте разберем эту разницу на простом примере. Я захожу в темную подворотню, где никого нет, кроме меня. Все выглядит вполне мирно. Но, вообще-то, я знаю, что подворотни могут быть небезопасными. Поэтому я вполне обоснованно испытываю некоторую тревогу: а вдруг сейчас откуда-то появится бандит или нетрезвый хулиган? Тревога помогает мне держаться настороже. Другое дело, если я вижу, как в этой подворотне ко мне приближается силуэт в спортивных штанах с предметом, напоминающим оружие, в руке и спрашивает что-то насчет огонька. Я испытаю совершенно конкретный страх, который вынудит меня что-то предпринять: например, закричать, убежать, нащупать баллончик в кармане и приготовиться дать отпор. Тут у каждого свой репертуар.

Итак, страх связан с непосредственной опасностью, с угрозой, которая уже присутствует. А тревога связана лишь с предвкушением этой угрозы. Простая логика подсказывает, что в обычной жизни мы испытываем страх относительно редко. Зато тревога – это наша верная спутница. Ведь тревоге не нужны реальные опасности, достаточно лишь возможных. Благодаря развитому воображению наш мозг хорошо прокачан в прогнозировании опасностей самого разного рода. Как заметил Марк Твен: «В жизни у меня было много неприятностей, большинство из которых так и не случились».

А вдруг я заболею? А вдруг меня ограбят? А вдруг курс доллара взлетит? А что, если муж уйдет? А если я попаду в аварию? А вдруг я накосячу в проекте и меня уволят? Картины такого будущего довольно мучительны и редко становятся реальностью, но мозг может воспроизводить их очень творчески. Вот и получается, что большую часть времени мы тревожимся о чем-то, что даже еще не произошло, а только может произойти. Но последствия этой тревоги вполне реальны.

Подвох в том, что физиологически мы переживаем тревогу и страх очень схожим образом. Организм начинает готовиться к спасательной операции. Вообще-то, это наше великолепное эволюционное приобретение: в стрессе организм мгновенно и совершенно самостоятельно, не дожидаясь наших сознательных указаний, мобилизует свои силы для физического выживания. Собираемся ли мы убегать или драться – неважно. В любом случае, тело готовится к высокоинтенсивной физической нагрузке. Это требует глубокой перестройки всех внутренних процессов в организме. Напрягаются мышцы: ведь именно они будут нас спасать. Отсюда – дрожь, которую люди часто замечают, когда боятся. Для бегства или битвы мышцам потребуются питательные вещества и кислород, так что весь организм настраивается на то, чтобы обеспечить их в нужном объеме. Ускоряется сердечный ритм, повышается артериальное давление, учащается дыхание. Изменяется кровоток: ведь кровь прямо сейчас нужна мышцам, а, например, желудок с кишечником могут и подождать. Так что в мышцах кровеносные сосуды расширяются, а в органах пищеварения и коже – сужаются. Сами процессы пищеварения замедляются. Меняется зрительное восприятие, появляется эффект туннельного зрения, обзор на периферии сужается.