Юлий выскочил за Стасенькой на площадку, постоял и вернулся. Прошёл в комнату и рухнул вниз лицом на диван. Хотелось рвать и метать, крушить всё, что попадётся под руку.
Он не вспоминал о Маше уже несколько дней, а сейчас всё началось снова. Мало того – ещё и продолжилось. Во-первых, если бы кто-то другой назвал Машу «деловой вертихвосткой», Юлий бы не просто его выгнал, а ещё и наподдал на прощание. Во-вторых, Стасенька невольно ткнула ему в глаза и без того очевидной разницей между ним и Сладковским: выйдя за Юлия, Маша с тем же самым красным дипломом работала бы сейчас в обыкновенной средней школе. Смешно даже сравнивать: Сладковский с его положением, авторитетом, зарплатой, квартирой и машиной – и Юлий, который вместо всего этого мог дать ей свою любовь… и ничего больше.
В ту же самую минуту он вдруг понял, что покоя ему не дает совершенно другое. Самое непоправимое, не оставляющее совсем никакой надежды заключалось в том, что Сладковского она полюбила. Неясно было только одно – когда и как это случилось.
Юлий сел, поджав под себя ноги. Казалось, если он сумеет понять главное, станет легче. Он попытался представить Машу и Сладковского в том злосчастном селе, где всё у них началось. Антураж был ему хорошо знаком: невероятное количество (и качество!) грязи, тяжёлая, монотонная работа, жуткие бытовые условия, несколько своеобразные нравы местных жителей, не умеющих и не желающих проводить свободное от работы время без выпивки, матерщины и потасовок. Подходящая, что там говорить, обстановка для расцвета романтического чувства!
Как же такое могло произойти? Предположим, Сладковский, пользуясь отсутствием жены, решил на свободе поразвлечься. «Эх, яблочко, да на тарелочке, надоела мне жена – пойду к девочке». Это понятно. Предположим, ему понравилась из всех именно Маша. Это тоже может быть.
Дальше с рассуждениями было глухо.
С первой же попытки Сладковскому должно было стать ясно, что Маша – не из тех, с кем можно развлекаться без проблем. Это наводит на мысли, что он её тоже полюбил.
Но когда Юлий приехал к ней в то последнее воскресенье, им оставалось куковать там меньше двух недель. Тогда между ними ещё ничего не было, если не считать анекдотической встречи в бане. Что же могло случиться после его отъезда?..
Как это вообще бывает?
Он попытался вспомнить, как было с ним. Звонок вечером: «Что ты сейчас делаешь?» – «Кажется, геометрию… А ты?» – «С ума схожу…» Что с ним произошло в те мгновения? Невозможно представить, понять, объяснить…Что-то вспыхнуло, затрепетало… и восьмой год – извольте радоваться – трепещет. Юлий усмехнулся, сходил на кухню, выпил холодной воды из-под крана.
Всё? Полегчало?
Да мало ли как это могло произойти! Вошёл он в комнату тогда, после бани, увидел ее с антологией английской поэзии – и вспыхнуло, и затрепетало! Получите результат!
Нет, в то время ещё ничего у них не вспыхнуло – те несколько часов, которые Юлий провёл с Машей после приезда в село, она была его и только его…
