– Я понимаю, – со вздохом кивнул Никита.
– Нет, не понимаешь – у тебя-то речь не нарушена!.. А то еще другая больная вчера была. У ней и того круче – несет всякую чушь.
– Зачем? – не понял Никита.
– Затем, что сама не фиксирует своих слов, представляешь? Скажет что-то нормальное и тут же прибавит какую-нибудь глупость, которой сама потом не помнит. А она к тому же работает учительницей!
– Это очень тяжело, – согласился Никита.
– Ну вот. А есть еще третья… правда, с той не так сложно: она просто-напросто впадает в ярость и начинает костерить всякого, кто под руку подвернется. Начальник—не начальник, обложит так, что своих не узнаешь.
– Матом? – болезненно сморщился Никита.
– Вот не знаю, не уточнял. Но для чего я тебе об этом говорю: все эти женщины надеются на выздоровление. Все делают усилия, чтобы преодолеть свою болезнь!
– Им нужно в церковь сходить, – свернул на свою излюбленную дорожку Никита. – Такие странности, о которых вы рассказываете, бывают от того, что бесы вселяются в людей.
– Вот как? – прищурился Сергей Григорьевич. – А в тебя самого часом никто не вселился? Разве уныние не от беса?
– А я не предаюсь унынию. Я просто за все переживаю…
– Нет уж, подожди, подожди. Это еще мой покойный отец говорил: есть переживания полезные, а есть толчение воды в ступе. Мир неидеален, это так, но нельзя же потратить жизнь на то, чтобы постоянно это оплакивать! Постарайся изменить хоть что-то в лучшую сторону…
– Я не могу, – сокрушенно выдохнул Никита. – У меня нет на это сил. Я стараюсь дома помогать – у нас же, вы знаете, многодетная семья… очень много всего надо делать. И денег не хватает. Я тут даже работать пошел, чтобы помочь папе с мамой. Грузчиком, ведь образование у меня неоконченное…
– Ну и что? – с неподдельным интересом осведомился Сергей Григорьевич.
– Такого насмотрелся—наслушался… – Никита аж вздрогнул от недавних переживаний. – Я вообще не знаю, как эти грузчики живут. У них все интересы – напиться, да еще с женщинами… Даже мне предлагали: давай, говорят, мы в получку скинемся по сотне и тебе телку снимем, а то ты такой всегда печальный…
Сергей Григорьевич закрыл рукой рот. Ему неудержимо захотелось смеяться: вот молодцы ребята! Возможно, «телка» и есть тот самый эффективный метод, который мог бы Никиту вылечить. Погруженный в религию, юноша соблюдал целомудрие, что в двадцать лет, понятное дело, нелегко. «Телка» могла бы стать решением вопроса, но ведь парень не согласится… А еще мелькнула мысль, что верное средство против депрессии – такой вот искренний смех, выворачивающий всего тебя наизнанку. За эти несколько секунд Сергей Григорьевич и сам подлечил свое психическое здоровье.
– Видишь, Никита, все-таки они хотели тебе добра, – вслух сказал он, вытирая заслезившиеся глаза. – Даже денег своих не пожалели…
– Да, но ведь человек не должен опускаться до уровня животных. Вообще, что это за название такое – телка? Вам бы, скажем, понравилось, если бы вашу дочь так назвали?
– У меня сын, – сказал посерьезневший Сергей Григорьевич. – А вообще ты в принципе прав. Но ведь по религии положено – как это? – не осуждать, а относиться ко всем доброжелательно.
– Я доброжелателен, но не могу сделать ничего хорошего. Из грузчиков ушел – опять денег домой не приношу! А еще папа с мамой хотят, чтобы я в институте восстановился… а я не смогу… так плохо себя чувствую…
