Три месяца в бою. Дневник казачьего офицера - страница 6

И начинается брыкание, вырывание поводов и телячьи прыжки по влажной, твердой земле.

Только и слышно:

– Но – не балуй! Что! Что делаешь! Эй! Тпру!!

– Держи его, дьявола!

А дьявол, задрав хвост и отчаянно взбрыкивая одновременно всеми четырьмя застоявшимися ногами, уже вырвался у неловкого конюха и со звонким ржаньем носится по полосе отчуждения вдоль полотна, на котором длинной, грузной красно-серой змеей растянулся наш сорокадвухвагонный поезд.

Команда связи, имея во главе длинноногого Д***, выкатывает с платформ блестящие мотоциклеты и велосипеды. Прогревает машины, и практикуется въезд. На отдельной платформе из-под груды брезентов и полотнищ появляется на свет Божий сорокасильный защитный «Оппель». Его чистят и обмывают от насевшей за длинные перегоны пыли.

Нередко я и еще кто-нибудь из хорошо владеющих машиной садимся на мотоциклы и, справившись о дороге к следующей станций, летим туда на машинах.

Мелькают мимо глаз однообразные складки бесконечных полей Средней России. Вьется дорога, то опускаясь в балки, то подымаясь на покатые холмы. Бодрит живящий осенний воздух, пахнущий желтой листвой. Ровный гул машины приятно щекочет нервы, тело и руки слились с машиной и бессознательно приспособляются к ея толчкам и броскам на ухабах. Хорошо и бодро!

И когда мы, сделав верст сорок по окружным путям, являемся на следующую станцию и через полчаса садимся вновь на только что подошедший наш поезд, мы чувствуем себя освеженными, как после холодного душа. Часу в шестом обедаем. Кончаем обед, прерываемый бесконечными разговорами, о войне большей частью, часов в восемь, и продолжаем наши споры уже за вечерним чаем. А в девять часов наши «старики» уже укладываются спать. Правда, они еще читают в постелях, но во всяком случае они уже не толкутся в коридоре и не стесняют нас. А мы собираемся в одном из купе, пьем бесконечный чай, едим столовыми ложками арбузы, по штуке на брата; и часто далеко за полночь слышатся заглушенные раскаты хохота из запертого наглухо маленького купе, где на двух спальных местах и одной походной табуретке умудрились разместиться дружной компанией шестеро здоровых мужчин. Потом, усталые от хохота, мы засыпаем и назавтра опять то же самое…

18 августа

Все ближе к цели! Ехать уже надоело. День за днем одно и то же. Уж мы всячески стараемся развлекаться теперь. Я по целым часам торчу на паровозе. Практикуюсь в управлении. Авось пригодится там… Чем ближе к арене мировых событий, тем ярче отражение их на народе. Там, в далекой Сибири, куда эти события приходят смягченными громадностью расстояния, переживания масс – не так остры.

Здесь, в Западной России, они ярче. Война задела личные интересы, злобно и резко пробудила много спавших до сих пор чувств. На станциях девушки, по виду из учащихся, прикалывают выходящим из вагонов офицерам цветы. Наше с Д*** купе все увешано бутоньерками. Даже «старики» наши с цветами.

Встречаем много беженцев с юго-запада. Рассказывают ужасы. И сердце и кулаки сжимаются острым, тяжелым чувством ненависти к прусскому каблуку, пытавшемуся растоптать все, что создано не им.

Масса поездов с ранеными и пленными.

На остановках, когда рядом с нашими вагонами стоят эти передвижные госпитали, наши глаза пытливо впиваются в лица раненых, стараясь прочесть на них – велики ли были перенесенные ими страдания? И этот вопрос заботит и не дает покоя нашим, пока здоровым еще, телам.