Три нарцисса - страница 4

Катя призадумалась. Она видела некоторое лукавство в этом образе. Далия Лермонт? Конечно, бывают люди с редкими именами и фамилиями, но мода эта пошла совсем недавно, а от человека две тысячи седьмого года рождения слышать такое было весьма необычно и больше походило на шутку или псевдоним. Тем более, на псевдоним, абсолютно ей не подходящий. Слыша “Далия Лермонт”, представляешь себе аристократичную юную особу в винтажной летящей рубашке, бархатной юбке, с лентами в волосах – никак не обычную школьницу с нездоровым цветом лица, в старом потрёпанном пальто, с колючим шарфом вокруг шеи и с напускной грубостью. Но спрашивать о таком было бы нетактично.

– А у тебя?

– Розова. Оттуда погоняло – роза.

Катя и впрямь была похожа на розовый куст. Она очень любила розовый цвет, у неё всегда были сладкие духи, а её нежность, весёлость и открытость привлекали людей, как розовый аромат привлекает пчёл по весне. Она была популярна, была дефиницией любви и процветания. Её щёки рделись на зимнем солнце, и вся она была похожа на раскрывшийся от комфорта и влаги розовый сорт “карамель”. Далия невольно любовалась. Нелегко, наверное, смотреть на розовый куст, будучи пожизненно саксаулом. Но вслух последняя ничего не сказала.

Проехав обратно на автобусе до подъезда Кати, Далия просто стояла в ожидании. Катя склонила голову вбок, как попугайчик, и спросила:

– Ты не идёшь домой?

– Не хочу. Да и у меня планы, – Далия поправила прядь рыжих волос, выглядывающих из-под шарфа.

– Какие?

– Пройтись кое-куда. Я думаю, тебе тоже сегодня есть чем заняться.

– Ладно… тогда спишемся? – Катя была уверена, что далия что-то недоговаривает, но, вероятно, в этом был её неловкий стиль общения.

– Спишемся.

Зелёные глаза Далии были прикованы к Екатерине вплоть до того, как последняя скрылась в своём подъезде. Поднявшись на свой этаж и зайдя в квартиру, девушка решила выглянуть в окно, но там её новой приятельницы уже не было. След таки простыл.

Родители благополучно ходили по гостям, как и всегда, поэтому Катя решила заняться делами: порывом ветра облетела квартиру со шваброй наперевес, приготовила попкорна и съела в одну персону, попыталась скачать пятую “Персону” (безуспешно), наделала клиентам раскладов, конечно, и подсчитала на карте прогресс. Новогодние каникулы

– идеальное время для прокрастинации, но прокрастинировать она и в школьные дни успевает, поэтому девушка взяла тетрадь и попыталась что-то вывести карандашом. Катя очень любила литературу и ценила поэзию, но сама иногда чирикала что-то исключительно ради забавы, поэтому её тетрадка пестрила чем-то навроде:

Люди бродят, я брожу.

Люди сидят, и я сижу.Солнце светит, птичья трель,Когда весна? Когда капель?

Тоесть, конечно, ничего примечательного, но какой-то смысл был. Катя задумалась. Вспомнился Бараш из “Смешариков” и его “луна, свеча, перо и белый лист бумаги”. Хлопнув себя по лбу, Катя зажгла откуда-то бывшую у неё ароматическую свечу с отцовской случайно валяющейся зажигалки, села поближе к окну, и стала выводить что-то несколько более вдумчивое.

Характеристик не найти,Порхают в воздухе слова,И ходит кругом голова,И вьются кольцами пути,

Поток восставшей памяти

Считать заставит дважды два,

Поймай из воздуха слова,

Характеристик мне найди.

Честно говоря, Катя сама не знала, что она написала. Она попыталась накалякать парой штрихов чей-то изящный профиль, но не получалось. Она вообще часто задумывалась о зарисовках Пушкина в его записях: а ведь действительно, как ему удавалось так красиво рисовать гусиным пером с первого раза? Без ластика, без инструментов, просто так. Девушка отстукивала равномерный, нагнетающий ритм механическим карандашом по старому пошарпанному столу. Этот стол видел и акварели, и канцелярский нож, и клей, и спички, и прочие непотребства. Стук карандаша сливался с тиканьем старых часов. Катя вслушалась в этот звук. Такая тишина была свойственна либо тёмной и одинокой ночи, либо моментам, когда стоит закрыться где-нибудь в шкафу и не напоминать о себе. В деструктивных семьях всегда так – если во время ссоры резко становится тихо, то всё кирдык. Почему же Катя резко примерила на свою семью образ деструктивной, она не знала. Скорее отсутствующая, чем деструктивная. Родители ведь часто буквально отсутствовали дома. Комната Кати в целом сильно отличалась от всего остального дома. Нет, не декором и плакатами, как это обычно бывает у подростков. Вернее, и ими тоже, но девушка рисовала их вручную. Но речь не о том. Речь о том, что в Катиной спальне было в разы чище и прибраннее, нежели во всей остальной квартире. На стене когда-то давно висел ковёр, потом появилась пробоина от чего-то, которую Катя заботливо заклеила рисунком. Рисунок был не её, а одной из подруг. В общем, Катя написала ещё какие-то строки, все позачёркивала, попыталась что-то нарисовать, позачёркивала снова, ударила лбом о столешницу, и, тяжело вздохнув, заснула прямо на ней.