Читать онлайн Эля Эликсир - Три нарцисса

Эта история берёт своё начало, как ни странно, в конце декабря. Грязный снег. На улице промозгло, холод крошечными иглами впивается в кожу. В наушниках предательски весёлый плейлист, звучащий, как насмешка, а поменять никак – от холода сводило руки. Новогоднего настроения ноль. Вместо того, чтобы идти домой, продрогшая Катя дошла до Каширской плазы, и купила себе согревающий латте. По плазе ходили компаниями ребята из её школы. Все обсуждали ужасное происшествие.

Школьная дискотека поначалу шла гладко, хоть было и мало нормальной музыки. Актовый зал был залит разноцветными огнями, то и дело окрашивающими танцующих в вечерней темноте школьников. Школьники, разодетые ярко и попраздничному, сбивались толпами, водили хороводы, выходили на сцену; уставшие или плохо танцующие фотографировались в фотозоне или сидели по углам компаниями. Их тёмно-бордовые, фиолетовые или цвета индиго (в зависимости от цвета) силуэты мелькали по залу, напоминая сцену из яркого фильма. Катя с друзьями тоже устали танцевать и пошли сидеть в конец актового зала. Внезапно прервалась музыка, зажёгся верхний свет, ослепляя учеников. Все неестественно замерли в безмолвном недоумении (полагаю, здесь будет впору написать “немая сцена”). На сцену вышла соцпедагог – молодая невысокая женщина, с добрым лицом, аккуратно одетая – с микрофоном, и, минутой позже, как приговор прозвучали её слова:

– Ребята, дискотека окончена, прошу всех немедленно покинуть актовый зал. Вас предупреждали, что, если будет найдена хоть одна бутылка, танцев не будет.

Толпа ожила, закипела, бурля громким шёпотом, гудением и тонущими в шуме возгласами. Катя с друзьями вышли из зала, стараясь не потеряться и не быть раздавленными в толпе разочарованных сверстников. Женский туалет, где, как оказалось, нашли не бутылку, а целую пьяную девочку, оцепили учителя. Учительница истории, пытаясь сохранять спокойствие, как регулировщик на дороге, размахивая руками, приговаривала:

– Девятый “Ю”, кому надо – забираем по соку и уходим по домам! Шустрее, не копаемся!

Её коллега чуть ли не за шкирку оттаскивал тех, кто хотел посмотреть, как медсестра тётя Кира откачивала виновницу торжества. Катя прошла мимо, даже не заглядывая в приоткрытую дверь. Такая картина ей весьма знакома, ничего интересного. Пока разочарованная девушка, поправляя нарядное белое платье-футляр, она невольно обратила внимание на двух девочек неопределённого возраста.

– Всё-таки эта дура решила нам всем испортить вечер, – ругалась одна, светло-русая девочка с каре в тёмной полосатой кофточке и коротенькой теннисной юбке, пока её спутница горько плакала, – а ты чего ревёшь? Валить отсюда надо, пока и нас не поймали!

– Все всё узнают, – скулила невысокая шатенка в топе и мешковатых джинсах, которая в спешке следовала за предыдущей, – все всё узнают и нам кранты!..

Катя, конечно, догадалась, что эти двое были явно замешаны в случившемся или хотя бы знали ту, за здоровье которой сейчас боролась внушительная часть педагогического состава школы. Спустясь по лестнице к шкафам, девушка услышала, как какаято незнакомая учительница требует, чтобы все ученики немедленно вышли из школы. Ждите, мол, родителей на улице. А на улице мороз! Да и ждать Кате было незачем, поэтому она, не поддерживая возмущений остальных, дошла до Плазы.

Каширская Плаза встретила скиталицу теплом и мерцающими огнями. Людей в преддверии праздников было много, торговый центр шумел, гудел и искрился, откуда-то доносились запахи еды, кофе, сладостей…

Глаза разбегались, пока она глядела на витрины магазинов различной одежды. Зайдя в один, она походила по нему, выбрала себе неплохую юбку, зашла в примерочную. Юбка села отлично. Выйдя из примерочной с юбкой наперевес, Катя обнаружила неприятный сюрприз.

– Пяцуха? – прямо на неё выскочил парень вроде из десятой параллели.

– Да, – растерянно ответила Катя.

– А чего прячешься? По домам пора.

– К тебе тот же вопрос.

– А ты стрелки не мотай. Наверняка это ты та сбежавшая вторая дурочка, которая восьмикласснице выпить дала.

– С чего вдруг? – Катя прошла на кассу, оплатила юбку и сложила к себе в сумку.

– А ты подумай головой. Одна в магазине, без друзей, без родителей. Домой не пошла.

– Толя, – раздался сзади женский голос, грубый и угрожающий, – Она со мной.

– Ищи дурака. Я весь вечер ждал медляка, чтобы пригласить свою девушку, а из-за вот этих вот… – по неудачным обстоятельствам продавщица ушла на склад, и так называемый Толя безнаказанно замахнулся на Катю. Та съёжилась, как маленькая, но тут же его кулак был беспощадно отброшен в сторону. Толя взвыл и зашипел, потирая костяшки пальцев, пока незнакомка брезгливо отряхивала руки.

– Отстань от моей подруги.

– Да кому нужна она! – фыркнул парень, аннигилируясь из магазина.

Незнакомка выглянула за двери, огляделась по сторонам, после чего повернулась к Кате:

– Идём.

– Спа… сибо? – подняла бровь последняя, поправляя сумку на плече.

Девушки шли, не зная куда, в неловком молчании. Катя невольно бросала взгляды на свою случайную защитницу. Та продолжала молчать, глядя только вперёд, поджав тонкие подведённые тёмным тинтом губы. Спустя ещё минуту молчания, незнакомка его прервала:

– Тебе не пора домой?

– Нет, мне не пора. А ты…

– Что?

– Тебя наверняка заждались твои друзья.

– Нет.

– Ты одна здесь?

– Да.

– А твои родители?

– Уехали на дачу. Я прямо в пяти шагах живу, так что всё в порядке.

– Что за дом?

– Напротив “Магнита”.

Голубые глаза Кати весело сверкнули.

– А я прямо напротив школы! Через дорогу, где ещё киоск стоит. Пятый подъезд, восьмой этаж, квартира…

– Ты всегда незнакомцам свой адрес разглашаешь? – спутница прервала её, бросая короткий взгляд своих ореховых глаз.

– А?

– Откуда ты знаешь, что я не маньячка? Или что меня не подослал какой-нибудь другой маньяк, чтобы я втёрлась к тебе в доверие?

Она остановилась, а и без того железный голос сделался стальным:

– Ты, Катя, как на ладони, – сказала незнакомка прежде, чем её голос вдруг оттаял, – Шучу, конечно! Просто будь внимательнее, – девушка по-доброму усмехнулась, её тонкие губы раскрылись в улыбке, обнажая небольшую щель между зубами.

– Наверное, ты права, – протянула Катя, – а мы с тобой раньше встречались?

Улыбающаяся школьница замерла перед ней, как персонаж манги, на полпути из одной позиции в другую. Собеседница явно ожидала иной формулировки. Она была готова услышать что-то типа: “Откуда ты знаешь моё имя?”, “Мы разве знакомы?”, “Где я могла тебя видеть?”, но… такой прямой вопрос явно загнал её в тупик.

– Я из десятого класса.

– Как тебя зовут?

– Далия.

– Как злодейку из Ace Attorney?

– Не ожидала, что ты знаешь, – она улыбнулась той самой таинственной полуулыбкой.

Несмотря на то, что так называемая Далия была выше и совсем не выглядела хрупкой и милой, сейчас она напоминала Далию Хоторн сильнее, чем сама Далия Хоторн. Не хватало только косичек. Ну и, возвращаясь к хрупкости и очарованию, Катина спасительница была очень худа и суха, а лицо её, может и имело когда-то умильные, почти детские черты, но потеряло их из-за вечно напряжённого выражения и впавших щёк. И всё же, ситуация была настолько смешна, что Катя не поверила:

– Блефуешь. Дарья?

– Да-ли-я. “Георгин” в переводе с английского. Нет, оно не сокращается как “Даша”.

– Неужели и правда…

Далия невольно усмехнулась снова, снова обнажая щёлочку между зубами.

– Уверена, что тебе не пора домой? – она приподняла тонкие брови.

– Честно говоря, нет. Я хочу лечь спать.

– Дай свой юз и иди домой.

Всё случилось внезапно и странно. Но, так или иначе, выйдя из тёплой и уютной Плазы, Катя по мокрому снегу и морозу доковыляла до дома. Дома было чисто, не стояло грязной обуви на пороге, слышался мирный храп родителей. Катя вслушивалась в каждый звук. Шум воды, тиканье часов, собственные шаги. Эти звуки успокаивали её. Кровать встретила Катю тёплыми объятиями. Она сама не заметила, как моментально погрузился в сон.

Сон показывал ей мимолётные мелькающие картинки. Люди, шум, лето, друзья. Родители. Воспоминания, приятные и не очень. Обрывки из книг, игр. Перемешавшиеся строчки из песен… Так или иначе, спать было приятно. Тепло, уютно, не хотелось просыпаться. Во сне можно было переключить канал, перемотать радиостанцию с одной на другую. В жизни так не удавалось, но очень хотелось. На географии, например. Или же когда…

Так или иначе, во сне Катя этого не видела, а если бы увидела, то мгновенно бы избавилась от сего вида. Она всё ещё продолжала надеяться, что завтра никакая не пятница, а очень даже суббота. Что она сможет поспать до часу дня, а затем весь день смотреть любимых блогеров и ничего не делать. Но нет, следующим днём была самая что ни на есть пятница. Впрочем, вкину сюда, товарищи, небольшой спойлер: Катю это ни коим образом не остановило, и она таки проспала до часу дня и посмотрела любимых блогеров…

Близился новый год. В кухне на подоконнике дома у Кати уже стояла маленькая старенькая пощипанная искусственная ёлочка с советским дождиком и крохотными золотыми шариками. Большего было не нужно. Родители вечно пропадали не дома – либо на работе, либо вообще невесть, где, что девушку не слишком напрягало (взрослые люди, пусть проводят время, как хотят). Напрягали её возможные развязки того, что могло случиться после. Но в новый год всё же ничего ни в каком после случиться не могло, потому что все были дома и готовились провожать старый год. Катя с мамой резали салаты, жарили курочку, несколько дней подряд пекли и собирали коржи для торта “Наполеон”. Папа возился с покупками, в итоге разложил старенький столик-раскладушку, и, пока по телевизору шла “Ирония судьбы”, трое благополучно уселись за стол. Катя так за день нанюхалась запахов разнообразной еды, что только погрызла яблок и торт. Тост за тостом, бокал за бокалом… “За здоровье”, “За всё хорошее, что было в старом году”, “За отличную сдачу ОГЭ”… К началу речи президента Катя успела понять, что несмотря на неплохое количество друзей, она чувствовала себя одиноко. Найти бы парня… или просто кого-нибудь, с кем хотя бы можно поговорить. Нормально поговорить. Бурю переждать… И вот, она сама не знает, как оказывается под маленьким столомраскладушкой с тарелкой винограда, зажигалкой, листочком и бокалом шампанского. Одновременно. Куранты начинают обратный отсчёт. Двенадцать. Бумажка с желанием, заранее криво написанным на ломаном китайском, горит и падает в бокал, где тлеет. Одиннадцать. Катя, не помня себя, поедает виноград так, будто за ней гонятся. Десять. Виноград будто и не думает уменьшаться. Девять. Катя залпом выпивает адскую смесь из пепла и чего похуже, морщится, продолжает запихиваться виноградом. Восемь. Родители смеются:

насколько великим должно быть желание, чтобы совмещать целых три способа его загадать? Семь. Голова уже побаливает, а ягоды порядком надоели. Шесть. Отчаяние. Пять. Четыре. Три. Два. Надежда. Один.

С новым годом! С новым счастьем! Дай Бог, чтобы все мечты сбывались!..

Катя сама не помнила, как после прослушивания гимна России и хитов девяностых оказалась у себя в кровати. Её уже не интересовало, что надо бы аккуратно собрать блондинистые кудри, снять макияж, переодеться из очаровательного нежнобирюзового платья в пижаму. Она провалилась в долгий, долгий сон. Ей снилось, будто она едет на ледянке вниз с крутой горки на детской площадке у школы, вокруг зелёный металлический забор, морозный воздух бьёт в лицо, играют ровесники, а вдалеке виднеются построенные ими снежные крепости. Она каталась, проваливаясь вниз перед заледеневшим трамплином, затем подпрыгивая и проваливаясь снова, раз за разом. Детские голоса вокруг, смех, крики, плач… Плач? Неважно. Повсюду учителя, не такие, как сейчас: искренние, добрые, ставшие вторыми родителями – все они остались там, в начальной школе. Снег таял, из-под него вытягивались белые и сиреневые подснежники. Как-то раз Катя обнаружила василёк: “Елена Юрьевна, смотрите, здесь василёк!” “Ой, и правда… Ребята, не задавите василёк!..” А время шло, шло. Зацвела черёмуха, отцвела. Кабинет завуча, кажется, Лилии Захаровны, был залит солнцем. Всё в нём было таким большим, а Катя в щедро накрахмаленной рубашке и бордовом школьном сарафане была такой маленькой. Добрая Лилия Захаровна (потенциально) разговаривала с чьей-то учительницей о чём-то. Катя лишь отвечала на все вопросы: “Да, я точно всё видела!” Солнце вышло из-за тучи, ослепило девочку, и, моргнув, она оказалась у себя в постели, растрёпанная, в мятом платье, с жирным лицом и с изжогой. Да, это был сон. Учебный год ведь не мог пройти так быстро, да и ей давно уже не девять. Катина мать, проснувшись, уже ругалась с кем-то по телефону на всю квартиру, а отец всё ещё спал. Родители легли вчера поздно, под утро. Катя, никому не мешая, прошла на кухню, налила себе стакан воды и прямо с ним подошла к окну. На подоконнике неизменно стояла ёлочка. На подставке её что-то лежало. Катя раздвинула мишуру и достала это что-то. На красном конверте заглавными печатными буквами было выведено: “КИТАИСТУ ХУНБАО ОТ ДЕДА МОРОЗА”. Заглянув внутрь конверта, девушка обнаружила там пять тысяч рублей. “Отлично” —подумала она, неся конверт обратно в свою спальню. Вообще, Катя с самого детства научилась откладывать деньги. Она очень любила книги, ужасно любила, в особенности старые о любви и русскую классику, потому и откладывала на книги. Просить денег Катя не смела – семья Розовых обладала достатком не то средним, не то несколько ниже среднего, так что это было неловко. Заместо того, обзаведясь простенькой колодой за двести рублей, она делала дешёвые расклады в интернете и получала с этого копеечку, а иногда вязала всякие безделушки из самой дешёвой пряжи, найденной в фикс прайсе и продавала. Экономя каждый рубль, подобно Скруджу МакДаку, удавалось накопить на базовые подростковые хотелки. Так и жила Катя свою обычную среднестатистическую жизнь.