Сейчас я говорила вовсе не о любви Лиллы к Фелису. Ведь той было наплевать на семью. Если б я не предложила заменить ее, они сбежали бы в Фианту или Илару той же ночью. Если, конечно, на это согласился бы Фелис. А вот я… Чем были мои чувства к нему? Любовью? Или первым, еще неясным влечением, помноженным на зависть к сестре, которую – как обычно! – предпочли мне?
Да, я мечтала о нем, засыпая. Но в мечтах никогда не уходила дальше его нежного взгляда и слов: «Я люблю вас, Илана». Ну, может быть, еще поцелуя. Только сейчас я осознала по-настоящему, что эти грезы были не более чем желанием девочки получить такую же игрушку, как у сестры. Нет, не такую же – ту же самую!
- Возможно, я кажусь вам жестоким, - Ворон снова обвел нас взглядом. – И вы сейчас ненавидите меня за то, что оказались здесь против своей воли. Это не ново. Но скажу вам прямо. За тысячу лет у меня было десять жен. Каждую из них я любил. По-своему. И каждая из них любила меня. Может быть, недостаточно для того, чтобы… - он остановился, не закончив фразу. – Как бы там ни было, ни одна из них не стала моей насильно.
- Неудивительно, - вздохнула Веда. – Ведь вы маг.
- Да, Веда, - усмехнулся Ворон. – Я достаточно сильный маг, чтобы завоевать любую страну, особенно если правитель слаб и думает только о своем благополучии. Я могу с помощью ночных духов построить замок в горах. Мне открыты пусть не мысли других людей, но их истинные чувства. Однако я не владею любовной магией. Если одна из вас полюбит меня, это будет ее собственный выбор.
- А если нет?
- Значит, это случится впервые.
- И что тогда? – вмешалась Кьяра.
- Не могу сказать, - он пожал плечами. – Потому что не знаю. Давайте проживем этот год. Вам нечего бояться, Веда. Вы не станете моими женами прямо сейчас, все трое. Только одна из вас. И только по своей доброй воле. Не смущайся, я знаю, о чем вы говорили. Во дворце даже стены могут слышать.
- Какая может быть добрая воля, когда мы – в неволе? – с горечью спросила она. – Вы так уверены, что другие ваши жены вас любили? Или это был выбор от безысходности? Лучше, наверно, быть женой тюремщика, чем простой заключенной.
- Возможно, - Ворон не стал спорить. - Иногда у любви бывают очень странные причины. Могу сказать только одно. Я не родился таким. И моя сила – в моей слабости. Именно поэтому ни одна из вас не покинет этот замок. Никогда. А сейчас мне пора. Встретимся за ужином.
Глаз не смог уловить его превращения. Воздух словно пошел рябью, и в одно мгновение вместо человека на стуле очутился ворон. Он взмахнул крыльями, на лету слегка ухватил клювом прядь волос Кьяры и оказался у окна. Створка подалась под его нажимом.
Мы остались одни.
12. 11
- Вы вообще поняли, о чем он говорил? – Кьяра убрала за ухо прядь, растрепанную Вороном. – Его сила в его же слабости – это он о чем?
- Не представляю, - покачала головой Веда. – Но было такое ощущение, как будто он видит меня насквозь. И то, что я ела на завтрак, и мои мысли.
- Он сказал, что мысли читать не может, - возразила я. – Только чувства.
- Похоже, это правда, - Кьяра посмотрела на меня с ехидной улыбкой. – Что, угадал насчет Фелиса? Не так уж сильно ты его любишь?
- Он отказался уехать со мной в Илару, чтобы пожениться раньше, - я не глядя взяла с подноса какой-то засахаренный фрукт. – Неужели согласился бы убежать сейчас? Ведь это и его сделало бы преступником. Ничего, думаю, он быстро утешится. Например, с Иланой.
