Три века спора о варягах. Летопись и варяги - страница 25

По предписанию президента Академии наук графа К.Г. Разумовского 19 октября 1748 года было созвано собрание Академической канцелярии, на котором присутствовали И.Д. Шумахер, Г. Теплов, Й. Штелин, К.Н. фон Винсгейм, Ф.Х. Штрубе де Пирмон, В. Тредиаковский и М.В. Ломоносов. Собравшиеся обвинили Миллера в сговоре с Делилем и подготовке публикации порочащих сведений об Академии наук.

Перед этим в канцелярии Миллер давал объяснения по поводу своей переписки с профессором Делилем. Он предъявил несколько писем Делиля и отвечал, что никакого умысла и сговора у него с ним не было. Объяснения Миллера не удовлетворили почтенное собрание, которое определило оставить его «в подозрении». Все присутствовавшие поставили свои подписи. Следом было принято любопытнейшее решение о производстве обыска на квартире Миллера: «Хотя при вышепомянутом собрании вопросные пункты профессор Миллер ответом своим и очищал, однако остался против письма Делилева подозрительным же. Того ради присутствие по тому делу приказали: те письма, о которых он в ответе показал, что имеются у него, без остатку взять в Канцелярию, да и кроме тех все в доме его какие бы ни были письма на русском и иностранных языках, и рукописные книги, тетради и свертки, осмотря во всех его каморах, сундуках, ящиках и кабинетах, по тому ж взять в Канцелярию, которые запечатать канцелярскою печатью. Сего ради в дом сего ж числа ехать гг. профессорам Тредиаковскому и Ломоносову и при них секретарю Ханину и по отобрании того репортовать в Канцелярию»[78]. Под этим определением семь подписей, в том числе и Ломоносова.

Ломоносов и Тредиаковский поехали на квартиру Миллера и произвели там обыск. Как они пишут в своем рапорте в канцелярию, изъяли у Миллера все рукописи и письма, набрали два больших сундука и один кулек. Все это было опечатано печатью канцелярии Академии наук и личной печатью Миллера, а потом доставлено в канцелярию. Под рапортом опять же подписи Ломоносова и Тредиаковского.

На следующий день канцелярия Академии наук тем же собранием, только за исключением Штрубе де Пирмона, назначила комиссию по разборке бумаг Миллера. Повторное слушание дела состоялось 28 октября 1748 года. Из документов видно, что дело против Миллера разваливалось. В определении от 28 октября 1748 года сказано: «Хотя г-н профессор Миллер и дал изъяснение чрез партикулярные письма к асессору Теплову о предприятии, которое он имел с профессором Делилем тайно, однако ж потому что оно таким образом сочинено, что ничего почти подлинного из того заключить невозможно, а притом на французском языке, да и много постороннего вмешал… того ради в собрании определено требовать от него, Миллера, завтра вкратце изъяснения на русском языке, ибо он, по мнению всего собрания, больше разумеет русский язык, нежели французский…»[79]

Миллер такое изъяснение на русском языке дал. Собрание не удовлетворилось и этими ответами и постановило каждому участнику собрания подать до 31 октября свои личные мнения по этому вопросу. Вот что написал Ломоносов: «Поданные от г-на профессора и историографа Миллера на письмо, присланное к нему от профессора Делиля из Риги