Много позже, когда по всему Рассветному дворцу зацвели деревья прозрения и возрождения, чьи цветы росли столь густо, что, подобно плывущим облакам, укутывали гребни дворцовых стен, Дун Хуа вспоминал свою первую встречу с Фэнцзю.
Тогда у него еще не сложилось никакого впечатления о ней. Отстранившись от мирских забот, он тысячелетиями жил в Рассветном дворце, отмечая только смену времен года, течение небесных светил да значимые изменения в судьбе мироздания.
Хотя сам Небесный владыка особо просил Дун Хуа прервать на время уединение в Рассветном дворце и присоединиться к свадебной процессии наследного принца Е Хуа, бывший повелитель всего сущего не придал этому делу особого значения. Вполне естественно, что он почти не запомнил ни юную девушку, вышедшую из вод озера Возрождения, ни ее чистый, как весенний дождь, голос. И едва ли он помнил, как она ласково, но с толикой насмешки спросила у Сы Мина: «Той деве Цинь с горы Чжунху, о которой ты говорил, правда приглянулся мой четвертый дядя?»
* * *
По-настоящему Фэнцзю впечатлила владыку на застолье в честь свадьбы Е Хуа.
Наследный принц клана небожителей женился на уважаемой во всем мире высшей богине Бай Цянь. Разумеется, их свадьба не могла быть заурядной. На Небесах бессмертные делились на девять рангов. Помимо родичей правящей семьи, на застолье допустили только небожителей не ниже пятого ранга: десять совершенных владык, совершенных людей и около тридцати духовных бессмертных.
Свет вечерней зари растекался по залу Пурпурной чистоты. Застолье подходило к концу.
Нынешний Небесный владыка знал толк в показной любезности и картинных жестах. Он покидал любое застолье после третьей чаши вина под предлогом того, что быстро пьянеет. Даже свадьба родного внука не стала исключением.
Да и счастливый новобрачный, владыка Е Хуа, всегда быстро пьянел. Сегодняшней ночью он пал жертвой вина даже быстрее обычного. Не успели гости пойти по третьему кругу, как мелкому небесному чиновнику пришлось подхватить полубессознательного наследника и сопроводить его в Платановый дворец. Впрочем, Дун Хуа подметил, что для «мертвецки пьяного» наследный принц двигался поразительно уверенно.
Как только Небесный владыка и наследный принц покинули зал Пурпурной чистоты, несколько совершенных владык также откланялись под разными предлогами. Торжественная обстановка переставала быть удушающей. Дун Хуа лениво покрутил в руке пустую чашу и тоже собрался уйти, чтобы бессмертные, сидевшие в его присутствии почтительными истуканами, наконец смогли отмереть и пить вдоволь.
Но только владыка отставил чашу и привстал, как у входа в зал вдруг из ниоткуда появился горшок с суманом [3]. За россыпью желтоватых цветов смутно угадывалась девушка в белых траурных одеждах. Пригнувшись и тщетно стараясь слиться со стеной за колоннами, она пробиралась к столам родственников невесты, одной рукой придерживая юбку, а другой – цветочный горшок.
Дун Хуа оперся о подлокотники, сел обратно на свое пурпурно-золотое сиденье и, устроившись поудобнее, приготовился наблюдать.
Танцовщица на сцене завершила выступление, а дева в белых одеждах, постоянно спотыкаясь, наконец добралась до нужного стола, нашла свободное место и остановилась у него. После выглянула из-за горшка и осторожно огляделась. Убедившись, что никто не обратил на нее внимания, она спокойно села. Потом, пользуясь тем, что все взгляды устремлены к сцене, торопливо опустила цветы на пол и как ни в чем не бывало присоединилась к рукоплесканиям, одновременно заталкивая горшок ногой под стол.
