Тридцать дней в Париже - страница 23

От паники свело живот. Она сожгла за собой мосты. Дома больше нет. Все, что у нее осталось, – деньги в банке, правда немалые, больше, чем она когда-либо ожидала иметь, – но что в этом хорошего, когда не с кем строить планы?

Джулиет остановилась перед пешеходным светофором, на котором загорелся красный, и огляделась. Она понятия не имела, где находится. Названия улиц были незнакомы. Она не узнавала зданий и не помнила, чтобы проходила мимо них. Должно быть, свернула не туда. Она достала смартфон и ткнула в карты «Гугл», но как только сетка улиц начала заполнять экран, он почернел: телефон сел.

Это ее вина. Она всегда забывала ставить мобильник на зарядку. Это сводило всех с ума: Стюарта, детей. Но она не была так одержима своим телефоном, как они, поэтому не замечала, когда батарея разряжалась. А теперь вдруг поняла, как сильно зависит от этой электронной штуки, хотя думала, что нет. Как она собирается узнать, где находится?

Джулиет дошла до конца переулка и оказалась на широкой шумной улице с аляповатыми магазинами, заполненной оживленной толпой и грохочущим транспортом. Автомобильные гудки, громкая музыка, смех и крики, запах жареного лука и дешевого масла. Навстречу ей валили компании молодых людей в ярких пиджаках и пижонских кроссовках; за ними тянулись шлейфы вейпа, а иногда и чего-то более экзотического.

Ей хотелось найти карту и сориентироваться, чтобы не слишком выбиваться из толпы. Она чувствовала себя не в своей тарелке или как рыба на суше. Натуральная английская мамаша средних лет, которая заблудилась, а не какая-нибудь вышедшая прогуляться парижанка. А думала, что она такая крутая, раз помнит дорогу без карты. Но в голове было пусто, и она потеряла всякое чувство направления. Ей казалось, что все оценивающе смотрят на нее.

Она поплотнее запахнула пальто и постаралась выглядеть непринужденно. Если бы она курила, то вытащила бы сигарету и запалила кончик, выигрывая время, но они со Стюартом давно бросили. Никто из ее знакомых больше не курил, что, в общем-то, было хорошо – до тех пор, пока не потребовался реквизит и не понадобилось сделать вид, будто тебе на все наплевать, когда на душе кошки скребут. Она приказала себе подумать. Визуализировать свою внутреннюю карту Парижа, понять, где она ошиблась. Она должна быть в квартале Ле-Аль, рядом с Форумом Ле-Аль, старым продовольственным рынком, который когда-то называли Чревом Парижа. Это был вполне безобидный район с огромными сетевыми магазинами и фастфудом, притягивающий молодежь из пригородов.

Если она не растеряется, то ничего страшного не случится. Ей нужно пойти на юг, к реке, а затем петлять вдоль Сены до улицы Сент-Оноре. Но она чувствовала себя так, словно ей завязали глаза в игре «Бабушкины шаги» и мельтешили вокруг, пока у нее не закружилась голова и она не потеряла ориентацию.

«Просто иди», – сказала она себе. Париж маленький. Она найдет дорогу из этого квартала за пять минут. А если окажется в Марэ, свернет не в том направлении, тогда ей придется больше пройти, но, по крайней мере, она будет знать, где находится. Джулиет опустила плечи и пошла дальше, уворачиваясь от компаний подростков, не замечавших прохожих, и укоряя себя за школьную оплошность, из-за которой ее телефон разрядился.

Пробираясь сквозь толпу, Джулиет ощутила тоску по дому. Она отдала бы все на свете, лишь бы оказаться сейчас на Персиммон-роуд, налить бокал аргентинского мальбека, который посоветовал их сосед-виноторговец, или подобрать ингредиенты для какого-нибудь рецепта из «Гардиан» за прошлую неделю. Они всегда брали субботние газеты и обводили в кружочек то, что собирались посмотреть, скачать на свои ридеры «Киндл» или приготовить в ближайшие выходные. В позапрошлом году Джулиет решила каждую субботу готовить вечером что-то новое, и ей это неплохо удавалось, лишь изредка она возвращалась к старым любимым блюдам, которые могла соорудить даже во сне, и стала довольно бесцеремонно обращаться с мисо, хариссой и гранатовой патокой.