Тринадцать сказок - страница 6

– Мил человек, не поможешь травку найти?

Ганс оторопел. Еще раз внимательно посмотрел на морщинистое лицо старухи с крючковатым носом и хитрым прищуром.

– Старуха, да ты с ума сошла! Глянь, какая метель! Ты сейчас даже дерево еле заметишь. Пошли-ка домой, поищем, как распогодится.

Старушка посмотрела на него и засеменила дальше. Рядом все также бежала кошка.

– Эй, бабуль, ты куда? Заблудишься ведь!

– Ступай, милок, тебе отдохнуть надо. Потом потолкуем, – прошамкала старушка, растворяясь в белизне метели.

Ганс пошел было следом, но почувствовал, как ноги затягивает в перину снега. Обернувшись, он неожиданно обнаружил себя перед знакомой дверью. Непонятным образом он в мгновение ока оказался дома.

***

По характерному грохоту можно было с легкостью определить местонахождение Элизы. Она с завидной скоростью перемещалась по дому, вся в делах, хлопотах и домашних заботах. Оттого и не сразу заметила того, ради кого, собственно, все работы были запланированы и приведены в исполнение. Но Ганс не растерялся и ловким движением опрокинул горшок с цветами. Элиза замерла. На ее лице постепенно сменяли друг друга испуг, догадка и радость. На глазах выступили слезы счастья.

– Ганс… – прошептала она одними губами, медленно оседая по стенке.

– Ганс! – визжала Элиза, повиснув на шее у мужа.

– Ганс, ласково приговаривала она, ероша его темные волосы, пока тот пытался осилить яства, приготовленные заботливой супругой.

– Элли, откуда у нас в деревне придурковатая старушка? – прошамкал Ганс, тщательно пережевывая очередной кусок свинины.

– Какая-какая старушка? – не поняла Элли.

– Ну горбатая такая, с кошкой. Пошла в метель травку искать. Совсем старики из ума выживают…

Элиза замерла. Лицо ее постепенно становилось оттенка снега, а сама она, казалось перестала дышать.

– Элли, чего это с тобой? Сердце прихватило? Али паука увидела? – забеспокоился муж.

– Это же… Это же… Матушка…– еле шептала Элиза.

– Какая-такая матушка? – не понял Ганс. – Опять что ли теща приехала?

Но Элизе явно было не до шуток. Резко поднявшись, она на минуту пропала в гостиной. Вернувшись, она положила перед мужем небольшую золотую коробочку. Теперь настала очередь Ганса побледнеть и терять дар речи.

– Это была Матушка Холле, – пояснила Элли, не давая ему возможности снова задавать глупые вопросы. – Хорошим хозяйкам она посылает золотые подарки, как видишь, – в ее голосе мелькнули нотки самодовольства. – Она ходит в метель по лесу и ищет чемерицу. Ох, как бы ты ее не обидел, Ганс. Матушка обид не прощает, – покачала она головой.

Ганс было открыл рот, но ничего так и не сказал. С задумчивым умным видом он предпочел дальше жевать свинину.

– Пойдем лучше спать. Был трудный день, – вздохнула жена и поднялась из-за стола.

– Пойдем, – согласно кивнул Ганс.

***

Утро было ярким, но тяжелым. Голова налилась свинцом, а тело переполняла усталость. Пели птицы, кипела жизнь. В деревне бушевала весна. Солнце поднялось уже достаточно высоко, а дел предстояло невпроворот.

Подпевая самым голосистым птицам, Элиза развешивала свежевыстиранное белье. На кухне вкусно булькал котелок с едой, на крыльце лениво щурился черный кот. По широким улицам между округлыми кирпичными домами с соломенной крышей подымали пыль своры собак и пугливые курицы. У кого-то был обычный день.

Второй год Элли переживала личное горе, о котором гудела вся деревня. Вторую весну не вставал с постели муж. И все хозяйство было взвалено на хрупкие женские плечи. Беда была с ним да и только. Даже жену не узнавал, говорить не мог. Аки труп живой лежал, не поднимаясь, не двигаясь.