Тринит. Сказка о первом снеге - страница 20

Дом Гертангеля Певельгаса выглядел так, будто являлся продолжением леса и, одновременно, сокровищницей всяких чудес. Он покорил сердце Эмори с первой секунды.

– Твоя комната на втором этаже, – сказал Гертангель, когда Эмори прошла в гостиную, но замерла по середине комнаты. – Она там единственная, так что точно не заблудишься.

– А где ваша? – неловко спросила она.

– Возле оранжереи, дальше по коридору, – Гертангель указал рукой в заднюю часть дома к коридору, видневшемуся за лестницей и дубом.

– Оранжереи? – удивилась Эмори.

– Там мой сад и рабочий кабинет. Вообще-то, ты первый гость в этом доме, так что я не смогу похвастаться умелым гостеприимством. Но ты можешь ходить, где захочешь, и рассматривать, если что-то понравится. Но осторожно.

– Не беспокойтесь, я не буду здесь ни к чему прикасаться.

Гертангель покачал головой:

– Все, что могло бы быть опасным для жизни, я уже убрал в кабинет. Хотя не рекомендую лишний раз трогать, нюхать и, тем более, употреблять в пищу содержимое банок, – ухмыльнулся он. – Последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

– Как долго мне придется находиться в этом доме?

Ее вопрос вмиг разрушил неловко-дружелюбную атмосферу, которую пытался создать эльф.

– Это не тюрьма, Эмори, – с печалью в голосе ответил он и отвел взгляд.

– Значит, я могу уйти?

Эмори и сама не знала, зачем спросила это. Просто так, наверное… Ответ ей был и так известен.

Гертангель вздохнул:

– Нет. Не можешь. Тебе придется пробыть здесь столько, сколько Совет посчитает необходимым. Но в этом доме ты под абсолютной защитой, Эмори, никто тебя не тронет и не причинит вреда. Даю слово. Однако… покидать территорию дома пока запрещено.

– Понятно, – ответила она тихо, с различимой досадой в голосе.

– Это временно, – нахмурился эльф. – Обещаю. А теперь иди, разложи свои вещи. У нас впереди много работы. Завтра начнется твое обучение, так что сегодня мне еще нужно время подготовиться.

Гертангель направился к коридору в задней части дома, когда тихий голос Эмори остановил его:

– Мистер Певельгас…

– Зови меня Гертангелем, если тебя не затруднит, – улыбнулся он, обернувшись. – Я уже говорил, эльфам чужды людские формальности.

Эмори взглянула на него напряженно:

– Вы – эльф, господин Гертангель, – осторожно сказала она. – Вы многое знаете. Может быть, вы знаете, что… что будет дальше? Что будет… со мной?

Гертангель окинул ее странным взглядом:

– Как я уже говорил, у меня нет дара ясновидения. Но мне и не нужно уметь предсказывать будущее, чтобы видеть. А вижу я то, что тебе, Эмори Тейн, суждено творить великую магию, – Он отвел взгляд, когда добавил: – Однако, путь твой будет очень непрост.

Тринадцать с половиной месяцев прошло с того разговора.

И каждый день каждого месяца Эмори провела в доме Гертангеля, обучаясь искусству заклинания рун; в самой прекрасной темнице из возможных, и с надзирателем, что стал ей близким другом. А завтра наступит день, когда у Эмори, наконец, появится возможность получить то, чего так отчаянно желало ее сердце – долгожданную свободу.

***

На следующее утро, Эмори встала с постели с первыми лучами солнца в окнах. Она проснулась даже раньше Гертангеля, что, само по себе, уже могло бы считаться достижением, потому что случалось такое примерно… никогда.

Эмори быстро собралась и взглянула на себя в зеркало.

Юбку из плотного серого хлопка поддерживал ремень из темной кожи. На легкую рубашку глубокого зеленого оттенка, Эмори надела жакет с изящной зеленой шнуровкой – один из подарков мамы к ее восемнадцатым именинам, которые прошли два месяца назад.