Он настолько непоколебимо убежден в своей правоте, что спорить бессмысленно. Можно было бы просто уйти, но ведь не отстанет же! Остается только поговорить напрямую.
- Как и тебя. Не верю, что ты – обычный наемник.
- Все так, - склоняет голову. – Я родился в благородной семье и должен был стать бароном, но обстоятельства сложились иначе. Последние несколько лет приходится зарабатывать на жизнь охотой. И сейчас мне очень нужно попасть в Эртран. А без тебя туда не пропустят.
- Значит, возможность войти в закрытый город в обмен на охрану?
- Не только охрану. Я помогу избежать ловушек других участников, защищу от разбойников и воришек, подежурю во время ночевок, а еще расскажу об Играх, богах и мире.
Заманчиво, конечно, но не слишком ли много «бесплатного сыра»?
- Какие будут гарантии?
- Что?
- Мне нужна уверенность, а не просто слова.
- Я признал за собой долг жизни! – оскорбленно вскидывается он, сверкая темными очами.
По спине невольно проносятся перепуганные мурашки. Но вместо того, чтобы сжаться в комочек, я раздраженно прищуриваюсь:
- Спокойнее! Не нужно повышать на меня голос и давить массой, иначе мы точно не договоримся!
Мужчина отступает на пару шагов и, кажется, снова теряется.
- Прошу прощения, светлейшая госпожа, я не учел, что ты можешь не знать суть этой клятвы, - пытается привычным растерянным движением запустить пальцы в волосы, но те собраны в хвост, и он смущенно прячет руки в карманы штанов, отведя взгляд в сторону. Как провинившийся ребенок. – Мне казалось, священная традиция долга едина во всех мирах.
Если бы.
- Сейчас подобные обещания в моем мире не стоят даже затраченного на них времени.
Наемник вздыхает:
- Боюсь, честь, клинок и знания - это все, что я могу тебе предложить. Больше у меня ничего нет.
Мне тоже жаль лишаться какого-никакого охранника и, главное, источника информации, но он определенно что-то недоговаривает, а безопасность сейчас важнее всего. Пустые, ничем не подкрепленные слова, и гипотетические клятвы - слишком шаткий фундамент для отношений. Левка вот тоже обещал быть рядом «в болезни и здравии», а что в итоге?
«Позволь мне», - уже знакомый жесткий голос холодным туманом проникает в сознание, заставляя вздрогнуть от неожиданности.
Не нуждаясь в согласии, он отстраняет меня от управления телом, вытесняет куда-то вглубь.
Мышцы стремительно немеют. Я не могу пошевелиться, не могу издать никаких звуков и, кажется, вот-вот вовсе перестану существовать, но просто не успеваю что-нибудь предпринять. Обзор заливает беспросветная чернота.
Таэроль
Она смотрит, и глаза у нее не серо-зеленые, как секунду назад, а полностью черные.
Несуществующая в этой форме шерсть у меня на загривке встает дыбом от давящего, надвигающегося ощущения чего-то жуткого, и я не отшатываюсь лишь потому, что мужчине, воину, не пристало бояться.
Даже если на самом деле страшно до позорно вспотевших ладоней.
- Только посмей предать, - шипит призванная мужским, резким голосом. – Попытаешься сделать то, что задумал, - и я в тот же миг обращу тебя в пыль под ногами. Не спасет даже заступничество богов.
Спина деревенеет от напряжения. Он знает! Знает, зачем на самом деле я разыскиваю проводника в Эртран, и о том, что произошло в прошлый раз! Знает даже о милости щедрой Герсии!
Такого просто не может быть!
Рука сама тянется к кинжалу, сжимается на рукоятке, но вряд ли оружие способно навредить вселившемуся в девушку существу.
