Она рухнула на колени и, заломив руки, взывала:
– Ваше величество, владетель-узурпатор…защитите… насилие… он хотел меня… – её речь утонула в бурном потоке слёз.
Выглядела Милта не лучшим образом – разодранное платье, растрёпанные полосы, смазанная карминовая помада…
Гурго наклонился, поднял её и, усадив на стоящий в нише пуф, проговорил строго и холодно:
– Прекратите рыдать и чётко объясните, что произошло.
Милта вздохнула три раза, успокаиваясь, и проговорила уже осмысленние:
– Ваш начальник стражи, Пеоро, он напал на меня и начал срывать одежду… – женщина залилась краской, но продолжать не стала. Да этого и не нужно было. Даже я, знавшая об отношениях мужчины и женщины пока только в теории, поняла, о чём идёт речь.
Я вспомнила, что Гурго рассказывал мне, будто за подобные деяния в его владениях полагается казнь. Вот и посмотрим.
Лицо мужа действительно стало сосредоточенным, заходили желваки, руки сжались в кулаки.
– Если то, что вы говорите – правда, Пеоро понесёт самое строгое наказание.
– Н-наказание? – заикнувшись, переспросила Милта. – И что же его ждёт?
– Смерть, – таков был ответ. Женщина нервно икнула, а Гурго продолжил: – Ведь он не только посмел надругаться над вами, он, своими действиям, убил женщину – свою лайдори. Бедная лэрина Сардис, она ведь ждала ребёнка от этой мрази…
Милта побледнела.
– О чём вы говорите, владетель? Причём тут женщина?
– Пеоро – гарут, – глаза лэрины расширились, в них отразился первозданный ужас, – как и я, – продолжил пугать Гурго. – Так вот, иногда мужским особям моей расы везёт, они встречают своих избранных – лайдори. Но, повстречав, не имеют права изменить. Лайдори тогда умирает от разбитого сердца, а сам гарут издыхает в жутких мучениях – ни один палач не способен наказать хуже.
– О, Истинные боги! Я не знала! Я не понимала, почему он от меня бегал!
– О чём это вы? – в тон ей поинтересовался Гурго, и голос его был полон смертельного яда.
И муж, и я уже поняли, что именно произошло. Но я позволила ему вершить суд. В конце концов, Льем теперь – часть его владений. А я – всего лишь трофей.
– Пеоро не соблазнял меня, клянусь Истинными, – пуще прежнего завыла Милта. – Это я пыталась его совратить. Что же делать, если мужчины вашей расы такие привлекательные… – нагло заявила эта гадина. – Я не смогла устоять. Мой муж совсем немощен. Его плуг давно сломался и совсем не пашет моё маленькое поле… Но Пеоро… он не тронул меня. Та женщина… Лайдори… Она не должна умереть…
Говорила она, а стыдно было мне. Настолько, что я едва ли не лишалась чувств.
И, лишь ощутив крепкую руку мужа на талии, пришла в себя и бросила на него благодарный взгляд.
Гурго демонстративно поцеловал мне руку и проговорил, не глядя на Милту:
– Моя королева, я ещё не сведущ в законах Льема, но уверен – они мудры и справедливы. Ведь их принесли в вашу благословенную страну сами Истинные боги.
Тонкая льстивая речь политика. Понятная мне. Я улыбнулась и ответила в тон ему:
– Так и есть, господин мой супруг, наши законы мудры и справедливы, и дарованы нашему народу богами.
– Скажите же мне, о, сиятельнейшая, какое наказание полагается за клевету?
– Будь мы в Храме Истинных богов, уважаемый владетель, в клеветника бы ударила молния. Но поскольку мы вне стен обители, то, полагаю, пятнадцати плетей будет достаточно, а после – заклятие немоты. На месяц.
Лэрина Милта побледнела, как полотно. Она что-то лепетала, пыталась умолять, но я взмахнула рукой и, подозвав стражников, велела её увести.
