Чёрная корона, похожая на хищную острозубую пасть, венчала её чело. У королевы, как водится, был верный паж. В этом надменном юноше я с трудом узнавал Кристо.
Ах вот значит как? На поли брани не силён, зато преуспел на поле любви? Сейчас мерзавец целовал шею королевы – прежде белую, тонкую, лебединую, нынче же – морщинистую и серую. А ведьма, скалясь, смотрела на меня.
Потом резко метнулась вперёд, пробила мне грудь когтистой лапой и вырвала сердце…
Она сжала его, и то рассыпалось прахом вместе со мной.
С прежним мной.
С колен восстал другой – бессердечный. Он схватил изменницу за косы, швырнул на пол и навалился сверху.
Она вновь стала прежней – нежной, хрупкой, невинной. Смотрела широко распахнутыми от ужаса глазами, что-то бормотала, умоляя…
Только я больше не слушал.
Только я больше не верил.
Только я больше не обонял.
Я брал. Жестко, не щадя, не слушая криков. Уничтожая. Вбивался в узкое жаркое лоно. Пожирал губы. И двигался – быстрее, яростнее, злее…
А потом изливался – густой, настоянной тьмой…
Сплошным мраком, от которого она породит монстра.
Финишировал и… проснулся.
Передо мной, вернее, подо мной, лежала девица – смуглая и черноволосая. Из здешних дикарок.
Она довольно улыбалась, льнула ко мне, шептала пересохшими губами:
– Ах, как ты свиреп! Как горяч! Никого нет лучше тебя, мой повелитель…
Я вырвался из её потных неприятных объятий и тряхнул головой.
Надеялся, что она исчезнет. Но она не исчезала. Лишь хохотнула, повернулась набок, подпёрла щёку ладонью, призывно глядя на меня. Совсем не стесняясь своей наготы.
Матёрая шлюха.
Та, которой я единственно достоин.
Потому что поддался иллюзии и…изменил своей лайдори.
Запустил пальцы в волосы, больно сжал их и завыл.
Я убил её.
Это же хотели те, кто заманил меня сюда. Они хотели уничтожить её – мою маленькую Лаверн. И сделали это. Моими руками.
Шлюха потянулась обнять меня. Пожалела! Меня жалела шлюха!
– Убирайся! – рявкнул.
Она оказалась сообразительной. Как ветром сдуло.
Шатаясь, вышел из шатра.
Когда пришёл старик – был вечер. Теперь же занималось утро.
Позвал Пеоро.
Мой начальник стражи и лучший друг, проверенный в боях, осмотрев меня, покачал головой.
– Ты ведь обрёл свою лайдори, – проговорил он, накручивая мои и без того натянутые нервы на вертел совести. – Ты сам рассказывал, что она – самая красивая, самая умная, самая нежная из женщин, что тебе доводилось встречать. Зачем ты это сделал? Зачем привёл ту девицу?
В горле встал колючий ком. Мешал сглотнуть.
– Я сам её привёл?
– Да. Ты был невменяемый. Выбежал, принял облик гарута и вернулся, притащив эту девицу. Всю ночь так охаживал её, что мы уши здесь затыкали.
Помотал головой.
Да уж, здорово меня обработали. Наивно было соваться к магу иллюзий, не имея нормального ментального щита. Непростительная глупость для владетеля!
– Это ж ведь случилось после того, как ко мне пришёл старик? – спросил на всякий случай, хотя точно знал ответ.
Но Пеоро лишь вскинул свои густые брови.
– Какой старик?
– Отшельник. Маг миражей. Тот, ради кого мы сюда приехали.
– Я шёл сейчас к тебе, чтобы сказать – нет никакого старика, и никогда не было. Тебя провели. Вернее, заманили в ловушку. Когда ты улетел – я сам поехал туда, где должно было быть становище отшельника. И обнаружил там только камни и чучело в рубахе и с паклей вместо волос. Его-то наш посланник и принимал за отшельника. Наша самонадеянность, Гурго, сыграла против нас.
