Троице-Сергиева лавра - страница 13

С внешней стороны, жизнь в Троице-Сергиевом монастыре вначале была скудна, и привлекала лишь ищущих уединения и подвига. Но уже при жизни преподобного Сергия изменились обстоятельства, и нарушено было безмолвие пустыни: кругом монастыря стали селиться крестьяне, мимо него прошла большая дорога на Переславль и Ростов, а при преподобном Никоне, приемнике преподобном Сергия по игуменству, обитель начала получать уже пожертвования и вклады в виде вотчин, пустошей, рыбных ловлей, соляных варниц и т. д. Результатом этих даров было быстрое обогащение монастыря и изменение не только его быта, но отчасти и самого духа. При преподобном Сергии богослужебные книги писались на бересте, вместо свеч была лучина, скудость в пище также часто случалась; с течением времени появилось золото и драгоценности, а затем и пышность, чуждая первоначальной пустынной обители. Обилие приписных крестьян, число которых исчислялось напр, в XVII веке десятками тысяч, создавало возможность обширного применения дарового труда, так что отступило на второй план трудовое начало, которое так ревностно насаждал сам преподобный Сергий. Изменился и самый состав братии: в число ее стали попадать знатные люди, часто постригаемые поневоле, которые и в монастыре не хотели бросать своих прежних привычек, жили роскошно, свысока относились к другим монахам и занимались ингригами, на что с горечью указывал, например, Иван Грозный. Монастырь славился своим поразительным хлебосольством и гостеприимством: никому не было отказа в приюте и пище, причем угощение почетных гостей бывало иногда исключительным по обилию и роскоши: особенно славились троицкие меды и пития, о которых с восторгом отзывались иностранцы. Наиболее знатные посетители получали часто еще особые дары, в виде икон, обычно лаврского письма, а затем – соболей, бархата и т. д. Монастырь сильно расширился, обстроился новыми церквами и зданиями, опоясался каменной крепостной стеной.

Весь XV и XVI века были ознаменованы мощным ростом национального самосознания в русском обществе. Политически объединение Руси было достигнуто, татарское иго свергнуто, и молодое государство быстро крепло. Флорентийская уния и падение Константинополя произвели огромное впечатление на москвитян, развенчав греков, как носителей истинного православия и блюстителей вселенской восточной церкви. Доселе император византийский был главою православной церкви, и совместно с восточными патриархами олицетворял верховный авторитет вселенского православия. Уступки греков «папежникам» и «латынникам» на Флорентийском соборе заставили москвитян заподозрить устойчивость греков в истинной вере, а разгром византийского царства был истолкован как кара свыше за несоблюдение в чистоте той же древней православной веры. Отсюда сам собой напрашивался вывод, что истинное православие незыблемо сохранилось только на Руси, и что царь московский – прямой преемник верховных прав императора византийского по отношению к вселенскому православию, он – глава церкви и блюститель чистоты веры и обряда, а «Москва – третий Рим, а четвертому не бывать». Появилась целая литература, развивавшая и укреплявшая эту идеологию. Сказание о «белом клобуке», о происхождении князей Московских от брата римского императора Августа, о венце и бармах Мономаха и т. д. В церковной области это движение также нашло свой громкий отклик. Русская церковь сознала себя окрепшей и самостоятельной, способной с гордостью указать на ряд своих, русских, святых, которые ничуть не ниже греческих, и поэтому церковные соборы половины XVI века канонизовали в качестве святых всей русской земли более сорока местночтимых святых, тогда как до 1547 года таких повсеместно чтимых святых было всего семь. И вот преподобный Сергий был всегда в числе первых, на которых указывали патриотически настроенные москвитяне, как на величайшего национального святого, а в XVI веке еще ярче воссияло его имя, т. к. целый ряд вновь прославленных святых принадлежал к его прямым ученикам или ближайшим последователям, начиная с преподобного Никона.