Она немного помолчала, загадочно улыбаясь. Кайлу, не зная, как себя вести, просто продолжал растерянно смотреть на неё.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – Наконец настороженно спросил он.
– И сайсылы и хурты знают время, когда рожать детёнышей. Серые ныкты тоже соблюдают своё время. Пойдём! – Она приглашающе махнула рукой. – Сейчас время подкрепиться. Я хочу поговорить с тобой. Здесь недалеко.
Кайлу не хотелось идти с ней. Он не мог себе представить, что старой Нойхе вдруг могло понадобиться от него. Неужели она хочет, чтобы он наловил ей рыбы? Но ноги, почему-то сами пошли. Он сделал первые несколько шагов, а потом, он и сам не понял, как это произошло – они шли и общались, как будто стародавние знакомые. Старуха и вправду двигалась легко, гибко уклоняясь от ветвей, не теряя размеренного шага. Она спрашивала его о родителях, об охоте, о том, когда его самого примут в охотники. Кайлу шёл и отвечал, как послушный ребёнок отвечает какому-нибудь старшему охотнику или вождю, радуясь, что уважаемый человек снизошёл до разговора с ним.
Идти и вправду пришлось недолго – вскоре показалась уютная полянка, окружённая со стороны восхода солнца кустами, вся заросшая высокой травой. По другую сторону высилась стена леса, огораживая поляну. Здесь же был очаг, умело обложенный камнями, а по обе стороны от него лежали два, пережжённых надвое, ствола-выворотня, словно бы специально приготовленные для их удобной и неспешной беседы.
Старуха наклонилась к бревну и достала глиняный узкий горшок обвитый прутьями гибкой пиоты. Она сноровисто извлекла оттуда уголёк, и подцепив его маленькой деревянной лопаткой и подложила к очагу. Там уже лежал сухой мох, кора пайлы и кучка сухих веточек.
– В твоём возрасте есть хочется всегда. – Старуха улыбаясь, подула на уголёк. Сразу же затлел мох и вскоре весёлые язычки пламени стали карабкаться вверх по хворосту.
– Ну, вот. – Удовлетворённо вздохнула Нойха, садясь на бревно и подкидывая сучья потолще. Кайлу с удивлением заметил, что когда она говорит улыбаясь, морщины на её лице будто бы исчезают и на какой-то миг, словно бы проглядыват лицо не старой ещё и даже симпатичной женщины. У неё была поношенная, но очень хорошая одежда из длинных и тонких цельных шкур. Кайлу видел такую у жён вождя. Точнее у старшей из жён.
Нойха поставила высокие камни рядом с пылающим пламенем, и, встав, сняла с дерева привязанный к ветке кожаный заплечный мешок. Она достала из него ещё один горшок побольше, вытащила несколько связок сушёного мяса сайсыла, перетянутых сушёной жилой, и пучок сухих трав.
– Сходи за водой! – Она протянула горшок Кайлу.
Кайлу, удивлённо глядя на неё взял горшок. А вода-то где? Они же ушли от неё.
– Вон там. – Старуха, снисходительно улыбаясь, показала ему на лес – есть родничок. Там очень чистая вода.
– Что для тебя самое вкусное? – спросила Нойха, когда они, наевшись бульона с мясом, расслабленно сидели у догорающего костра.
– Мясо сайсыла жареное на сале хурта. – Улыбаясь, ответил Кайлу. Он вспомнил, как Сийна вчера мечтательно у костра говорила про любимую еду. Ему уже было хорошо и уютно, и страшная Нойха, совсем не казалась страшной. Будто просто добрая бабушка из стойбища, которая угощала детишек сушёными мальками, или орехами и просила наносить ей воды из ручья. Ну да, у них почти так и вышло.
– Ты вчера плавал на дальний берег? – вдруг спросила Нойха.
