Потом будет день празненства – на большой поляне, перед хижиной Нойхон-Чона, как и всегда, раз в год, соберётся всё их стойбище. Старшие охотники будут называть имена молодых, а все те, кто имеет голос на совете, должны будут первыми сказать своё мнение, достоин ли тот вступить в охотники, или нет. В большом глиняном котле, посередине поляны будет вариться сайсыл и почти все смогут вдоволь наесться тёмно-красного волокнистого мяса. Это будет через два дня. А пока… Пока они шли к стойбищу.
Что ему делать завтра, когда он проснётся? Разговор со старухой Нойхой опять всплыл в голове. То, что она ему сказала, никогда бы не пришло в голову самому Кайлу – идти туда, на границу с землёй гурхулов. Кайлу бы сам до такого не додумался. Во-первых, далеко, во-вторых, запрещено. То есть, как запрещено… Туда, насколько знал Кайлу, никто не ходил. Охотники племени предпочитали добывать зверя в лесах, которые опоясывали стойбище и озеро, уходя порой далеко в поросшие лесом просторы холмов и долин… А старуха сказала ему, что сама там бывала, и видела где растёт орешник-ходук. А ещё она сказала, что бояться куда-то идти, значит так и остаться маленьким ловцом лягушек.
Родное стойбище встретило их дымом и суетой. Они прошли тропой вдоль озера и ожидаемо увидели мальчишек, носящих воду. В эти тёплые дни перед первыми жёлтыми листьями, каждый старался поправить жилище и укрепить его перед осенними затяжными дождями и белым холодом. Нужна была глина, песок и камни. А ещё много тонких веточек и длинных стеблей жёсткой сукоры. Она хорошо гнулась и закрученная в глину, надёжно держала форму, не давая, сырой ещё глине, расползтись. А её жёстко-волокнистые стебли к концу лета становились настолько крепкими, что их почти невозможно было разорвать руками. Ей залепляли прорехи в прохудившихся стенах.
Стойбищенские мальчишки, увидев их, почти хором закричали.
– Ловцы лягушек, как охота в этом году?! – И радостно засмеялись. Это было почти обычаем. Пока молодёжь не перевели в охотники, их можно было в шутку так называть. Как только кто-нибудь становился охотником, то за такое обращение можно было получить крепкий подзатыльник, а то и несколько раз хворостиной по спине или ногам. На охотника разевать рот было нельзя – он воин, добытчик и защитник. И некоторые из них станут охотниками через два дня, а пока… Пока озорные мальчишки пользовались случаем и изо всех сил старались посмеяться впрок.
Нухай, который только что передал ношу алха обратно Хойхо – он добыл, пусть он и зайдёт с ней в стойбище, чтобы все видели – резко вытянул руку и выдал затрещину ближайшему мальчишке. Тот ойкнул, и сразу перестав скалиться, и чуть не выронил пустой горшок для воды. Остальные, видя это, живо отпрыгнули на несколько шагов от тропы.
– Ты ещё не охотник! – Возмущённо завопило несколько голосов.
– Не шуми, когда спрашиваешь про охоту. – Довольный Нухай поправил накидку на плечах, и с улыбкой отправился дальше, ступая за Хойхо.
– Вонючий гурхул. – тихо раздалось сзади.
Нухай резко развернулся на эти слова, но мальчишки уже бежали, шелестя ногами по траве в направлении берега.
– Пошли-пошли! – Поторопил его Хойхо, не оборачиваясь. Мурхал шёл впереди и Хойхо это, кажется, начинало задевать. Всё-таки, он был на пол зимы старше и его алх был больше. Они ускорили шаг.
Кайлу шёл самым последним, после девушек. Ему так торопиться было незачем. Алха он не добыл, острогу сломал, да и его ноша была не самой тяжёлой: несколько пригоршней в мешке, травы, набранные впрок и наконечник остроги на поясе. Вот и всё, не считая одежды, которая была на нём. Большой горшок несла в мешке Хита, а остаток пригоршней на себе тащила Сийна.
