— Того, — передразнила Юна.
— Да ладно? — заорала Ляля, чем изрядно напугала сидящую неподалёку пожилую пару, — А Макс что говорит?
Юнона выпятила нижнюю губу и не выдержав, разревелась. А заодно поведала подруге о своих злоключениях.
— Ну никогда бы не подумала, что Добровольский такой козел!
Юнона развела руками, что могло означать все, что угодно, и вновь всхлипнула.
— Но ты же не будешь оставлять ребен... — Ляля осеклась под строгим и удивлённым взглядом подруги, — Или будешь?
— Конечно буду. Что за вопросы...
— Но ты же понимаешь, какую ответственность берёшь на себя? Какое ярмо на шею взваливаешь? А если там двойня, ты об этом подумала? А если тройня или вообще четверня?
Юна вдруг некстати вспомнила свою новую знакомую и покачала головой.
— Ага, тридцать три богатыря. Нет там никакой двойни. Я уже на узи была.
— И все равно я бы на твоем месте...
— Но ты не на моем месте, — раздражённо перебила Юнона, — Поэтому твои рассуждения не уместны.
Ляля пораженно молчала, не узнавая подругу, и только качала головой.
Немного подумала и выдала:
— Ну ладно. Рожай, если хочется.
— Спасибо за разрешение!
— Только не обжирайся. У меня одноклассница на двадцать пять кило поправилась и превратилась в маленького бегемотика. Думали лопнет быстрее, чем родит.
— Ужас, — вздохнула Синицына, — Только это неконтролируемо. Есть хочу постоянно.
— Это пройдет.
— Когда? — простонала Юнона. — Через девять месяцев?
— В твоем случае уже через семь с половиной.
— Очень обнадеживающе... — хмыкнула Юна и с аппетитом набросилась на пирожное.
— А вообще ты знаешь, не унывай, подруга.
Синицына пожала плечами.
— Я и не унываю. Добровольскому только мечтаю в морду посмотреть...
— Твой Коленька уже посмотрел, — засмеялась Ляля, — И посмотрел, и плюнул, и нагадил.
— Угу. Теперь главное, чтобы не поймали. Не хотелось бы, чтобы его, дурака, по глупости на малолетку загребли.
Ляля с нескрываемым удовольствием отпила кофе и пощелкала ногтями по столешнице.
— Есть у меня одна идея... — промолвила Ляля и замолчала, с загадочным видом разглядывая Синицыну.
— Ну? — поторопила ее Юна.
— Я недавно с такими классными тетками познакомилась. Из секретного клуба.
— И какого же?
— Называется «Женская доля».
Юна фыркнула, стараясь не засмеяться в голос, и Ляля тут же надула губки.
— Согласна, название так себе. Но ты же даже не знаешь, от чего отказываешься! У нас там и доцент кафедры философии есть, и домохозяйка, которая раньше служила в милиции. И стюардесса есть, и даже актриса нашего драмтеатра. Просто представь какие люди...
— Прекрасные, — вытерев выступившие на глаза слезы, ответила Юнона.
— Вот, — наставительно кивнула Ляля, — А ты нос воротишь.
— И чем же занимается этот ваш клуб, стесняюсь спросить? Если он такой секретный.
— А ты не стесняйся, у нас все законно. Просто, — Ляля склонилась над столиком, чуть не задев своим большим бюстом тарелки, — У нас идет негласная война против мужчин.
Синицына даже рот открыла. Какая-какая война? Против кого?
— Да-да, — многозначительно подмигнула Ляля.
— А ты-то чего воюешь? У тебя вроде все хорошо с мужчинами?
— Это тебе так только кажется! — пылко воскликнула подруга, — Ты хоть понимаешь, что это такое - быть ослепительно красивой?
Юнона подавилась чаем и во все глаза смотрела на распалившуюся Лялю.
— Куда мне...
— Ой, прости. Я не то хотела сказать. Вернее, ты тоже ничего. Симпатичная. Очень даже.
