Человек с фиолетовыми глазами приглашение принял.
– Я тут подумал… – проговорил он тихо. – Как обращаться к тому, у кого нет имени?
Дворецкий начал наливать вино в хрустальный бокал.
– Может, все дело в этом? У меня больше нет имени. Для других я будто бы уже исчез, все забыли, как меня звали когда-то.
Стараясь скрыть удивление и немного подумать над ответом, дворецкий откашлялся. Отвечать вопросом на вопрос или вовсе не отвечать ему тоже было не положено.
– Вы не первый, кто лишился имени целиком, – начал он неуверенно, подбирая в уме продолжение. – До вас были другие. Должны были быть другие! И это должно что-нибудь значить.
Дворецкий с важным видом подал наполненный бокал человеку с фиолетовыми глазами.
– Да-да, конечно. – Тот махнул рукой в его сторону, жадными глотками отпивая хмельную жидкость. О том, что жидкость была хмельной, оставалось только догадываться. Проверить было нельзя: хмель в голову не ударял. – Все вы твердите одно и то же. Одна и та же пустая риторика. Знаю, выслушивать меня – твоя работа. И ты получил ее, как и я свою – не по желанию, но…
Тут человек с фиолетовыми глазами задумался. Можно ли утверждать, что свою работу он получил не по желанию? Наверное, можно, ведь он ничего не знал о ней прежде. Но если бы знал, разве не пожелал бы именно ее, главную должность?
Дворецкий ждал.
– Ладно. Забудь. Я ухожу. – Человек с фиолетовыми глазами резко поднялся с места и быстрым шагом направился к выходу.
Квесс взял допитый им бокал, приблизил к лицу, потянул носом – запаха не было. Вино еще оставалось на дне амфоры, но пробовать его у Квесса желания не нашлось. Человек с фиолетовыми глазами вышел за дверь. Сегодня за ней его ждала Ида.
– Привет, – с улыбкой проговорила девушка.
Он не был смущен, лишь раздосадован:
– Разве тебе не положено быть на месте?
– Я заходила к тебе в гости. Вчера.
– «В гости»! – недовольно повторил он. – Тебе известны часы приема.
– Я не по работе.
– Зачем тогда?
Девушка провела ладонью по его щеке.
Он отвел ее руку:
– Твои действия лишены смысла. Знаешь об этом?
– Не хочу знать! Я ведь люблю тебя, Аид!
– Это невозможно. И не называй меня этим именем. Оно не мое.
– Знаю. Но у человека должно быть имя.
– Интересно. Подслушивать чужие разговоры в твои обязанности, насколько я помню, не входило.
– Подслушивать? Я не подслушивала, – растерялась Ида. – Ты, наверное, тоже думал об этом?
– Да. И совсем недавно. Так почему у человека должно быть имя? Может, ты знаешь? – Человек с фиолетовыми глазами пошел вперед.
– Имя делает видимым, – ответила Ида почти сразу.
– Видимым? По-твоему, я невидимка?
Ида поравнялась с ним:
– Да. Для остальных ты невидимка, но я тебя вижу. Вижу, потому что люблю.
– Эти твои слова тоже лишены смысла.
Они шли рядом, но не касались друг друга даже краями одежды.
Ида грустно улыбнулась:
– Почему?
– Ты сама знаешь. Это невозможно. Перестань вести себя так, будто смерти не было. Здесь все иначе…
– Разве? – Ида остановилась, заставив остановиться и человека с фиолетовыми глазами:
– Что? – обернулся он на нее. – Что «разве», Ида?
Ида встала на цыпочки и поцеловала человека с фиолетовыми глазами в губы.
Каждый вновь прибывший со временем терял характер, какие-либо отличительные душевные качества, присоединяясь к большей части обитателей замка. Даже человек с фиолетовыми глазами нередко замечал это за собой: равнодушие стало преобладать над его желаниями. Все это происходило само по себе, против воли, которая тоже постепенно стиралась. Это случалось со всеми, рано или поздно. Однако Ида, находясь в замке уже довольно давно, никак не утрачивала своего оптимистичного настроя и желания жить. Жить как прежде, не отказывая себе в чувствах.
