— Поздравляю, папа Роберт, — Рада, ожидающая возле дверей спальни, беззвучно имитирует аплодисменты. — Первый уровень пройден.
— Сколько еще осталось?
— Пара сотен всего-то, — снисходительно хмыкает она. — Угостить тебя чем-нибудь? Детский сок? Чипсы? Шоколадка?
— Угости, — соглашаюсь я, глядя ей в глаза. — Правда моего запроса нет в этом меню.
Радка смущается, хотя и вида не подает. Взгляд всего на мгновение отводит, полагая, что я не замечу.
Здесь на отдыхе я окончательно от нее поплыл. Стою и строю из себя улыбчивого джентльмена, хотя у самого руки зудят от того, как хочется снова почувствовать в них ее тело. И чтобы так же дышала мне в рот, как недавно, и чтобы такой же нежной и податливой была, а не кусачей. Хотя кусачей она мне тоже нравится. Рада не перегибает, и если подначивает, то без злости, что даже желания ни разу не возникает ее осадить. Все при ней: и огонь, и мозги, и легкости в меру. Смотрю на нее и испытываю ровно то же, что и шесть лет назад — голову сносит. Тогда правда морально и физически полегче было: все же она передо мной сутки в купальнике не маячила и языком неба не щекотала. Если бы не Полинка спящая… Ладно, даже думать не хочу.
Развернувшись, Рада открывает ящик и впихивает мне в ладонь упаковку мармеладных червей. Глаза широко распахнуты и как-то по-особенному сияют.
— Угадала?
Я успеваю придержать ее пальцы и несильно сжать. Вообще не угадала, Снежок. Где ты, а где конфеты?
Рада кисть не одергивает. Губу кусает, порозовела немного, улыбается. От этой игры с прикосновениями я себя пацаном малолетним чувствую в самом хорошем смысле. Потому что с ней все так осторожно, без пошлости, но кровь горячит будь-здоров.
Я глажу ее мизинец, нехотя отпускаю. Рада сразу назад отступает, обнимает себя руками. Я совсем не хочу уходить. Сейчас бы не отказался от совместного просмотра телека с целомудренными объятиями, но в соседней комнате спит дочка, которую никак нельзя разбудить.
— С тобой остаться хочу, — выдаю как есть. — Можно без продолжения.
Рада глубоко вздыхает, смотрит вниз, на босые ноги. У них с дочкой даже ногти в один цвет покрашены — это я еще вчера заметил.
— Надо выспаться, - говорит с запинкой, приглушенно. - Завтра же домой лететь.
Я такой ответ предполагал, а потому мне не нужно дополнительного времени на борьбу с разочарованием. Настаивать не буду, чтобы ни себя ни ее не унижать. Кто-кто, а Снежок для вида ломаться не будет. Только не она.
Делаю шаг к ней и целую прикрытую волосами щеку. Рада издает смущенный смешок, шепчет «спокойной ночи». К себе иду быстро и не оборачиваясь. Дальнейший план у меня созрел: банка ледяной колы и не менее ледяной душ. Завтра можно с утра девчонок в аквапарк свозить и наделать фоток на память. А для этого что нужно сделать? Правильно. Немедленно лечь спать.
В номере включаю кондиционер на полную и проверяю звонки на телефоне. Пока в ресторане сидели, Эля звонила и вдогонку прислала сообщение: ключ от ворот сломался. Не знаю ли я, где можно его починить.
Без ключа для ворот она до завтра проживет, поэтому, ничего не ответив, я закрываюсь в душевой. Включаю воду и, застыв, таращусь в зеркало. Только вместо себя в отражении вижу неровный блин луны и сияющие Радкины глаза. И даже прикосновение ее тела ощущаю, будто всего минуту назад это случилось. Целуется она искренне, без заигрываний, со страстью, как в юношестве бывает. Когда поцелуй ради поцелуя.
