Творческие работники - страница 41

Стало Савелию неудобно за свой разговор: «Чего перед человеком выламываешься?!» – одернул он себя мысленно, а вслух спросил устало:

– Сколько дают?

– Это как договоритесь. Не меньше десяти, я думаю…

«Два года отличной жизни!» – прикинул Савелий, поглядел на Филиппа, будто прицеливался.

– Завтра. Приходи завтра с этими людьми, вечером.

– Придем, тогда часиков в семь. Ну будь здоров, – кончик носа подергался, но, видимо, более ничего интересного не уловил. – Ну тогда, значит, до завтра, – сказал Филипп и, припадая на ногу, вышел в дверь.

Собачка залилась дурным голосом.

* * *

Савелий съел два яйца всмятку, потом долго пил крепкий душистый чай, бессмысленно сосредоточиваясь на ощущении жизни и предстоящих в ней забот. Включил на миг радио: «А сейчас прослушайте передачу из нового цикла: Дизайнеры нашей радости», – ласково проворковало женское материнское контральто, и под музыку вступил деловитый говорок «нашего корреспондента».

…Виктор Иванович вначале возмутился, даже рассвирепел, услыхав, что кто-то собирается ему расписывать жизнь. Но потом… впрочем, дадим слово ему самому… И глуховатый мужской голос забубнил:

– Да, вначале странно как-то было, что кто-то приедет и принесет тебе расписанную твою жизнь, а ты по ней, по этой расписанной роли начнешь жить… Насилие прямо… Но тут пришла такая молоденькая, симпатичная, вежливая. Показала, вот, говорит, посмотрите! Может, понравится. Судьба у вас образцово-показательная, по ней люди должны учиться жить, а досуг свой, личное время вы плохо проводите.

– Какая она у меня образцовая?! Обыкновенная судьба! – говорю я ей. – Ну а личное время провожу, как могу, как все…

– Нет, – говорит она. – Вы можете жить много лучше и интересней. Только руки у вас не доходят до устройства своей личной жизни…

Сказала, что у нее это курсовая работа в институте, что она подробно изучила мою жизнь и многое в этой жизни можно улучшить и поднять до вершины…

– Откуда ты можешь знать мою жизнь?! – помню, вырвалось у меня. Но расспрашивать не стал. Теперь у них компьютеры…

Взял молча папочку у этой девушки. А она краснеет, извиняется, говорит, что никто меня не заставляет написанному в точности следовать… – Мол, если не нравится, то «не нравится», можно подправить…

Рассказчик прокашлялся и продолжил:

– Взял я у ней листки, значит, читаю. С сердцем, надо сказать, а потом смотрю: вроде дело написано. И правда, отчего бы мне так не поступить? За работой, знаете, себя забываешь, а отдыхать-то надо… Хорошо, одним словом, она мне все распланировала. И все вроде как я сам придумал. Надо ж, думаю, как ловко она все поняла про меня, и так мне это понравилось…

– Это было год назад, – вступил деловито корреспондент. – А каково теперь ваше отношение, Виктор Иванович?

– Теперь, что говорить. Вон дети в игру играют: «Какие судьбы мы выбираем?» Много переменилось за год. Ко всему привыкаешь, – вдруг ляпнул Виктор Иванович, но его тут же перебил тенорок журналиста:

– Да, к новому надо привыкнуть. Особенно к хорошему новому!.. Вы слушали беседу с токарем-передовиком в новом цикле передач…

Савелий в этом месте расхохотался.

– Надо ж какая гадость, – пробормотал он вслух. – Курсовая работа под названием «год вашей жизни», расписанный мною, ха, за, ха, студенткой психвуза. Тьфу! – в сердцах плюнул он. – Судьба! От Бога! Воля Неба! Какого к черту неба?! Где вы, богини, прядущие нить? Кувшинное рыло чиновное распишет тебе жребий твой, и не в книге Судеб, а в самой обыкновенной, бухгалтерской книге: доход, расход. Полезен, соответствуешь – доход отчизне. А не стоишь как надо в позе «чего изволите?» – в расход его, вычеркнуть! Ах, сволочи! – бормотал он, обращаясь в своем монологе неизвестно к кому, зло выдернул шнур старенького репродуктора. Потом огляделся, подумал и отправился на кладбище. К соседке заходить не стал. «Сам разыщу», – решил Савелий. Очень не хотелось ему видеть чужого человека, разговаривать, вздохи слушать… К черту всех! Молча, сосредоточенно обходя главные улицы, проулками дошагал Савелий до городского старого кладбища.