Творения Бескровного мастера. Талар-Архаси в мир несвычности - страница 6

– Это полсвиньи, – ответил ему Волк.

– Боюсь и спросить, куда делась вторая половина? – шутливо поинтересовался Миронов. Он, конечно, знал ответ.

– Волки съели. – Лютер улыбнулся, и глаза его на миг сверкнули ярко-желтым светом.

– Ох уж и прожорливые эти волки, – ответил Гордоф, легонько усмехнувшись. – Но зато теперь можно спать спокойно: волки сыты – значит, и за бочок никто посреди ночи не укусит. Как там, в лесу, ничего интересного не встречал?

– Живности мало – видимо, пожрали всех. В деревне скотины всегда валом было, если бы разбежалось зверье, тут бы весь лес им кишел. Не знаю, кто был в долине, но пробыли они здесь долго, может, кого искали или нас поджидали – кто знает, может, и сейчас ждут. Иных я не встречал, но далеко и не ходил, так только, у подножья побегал, да и все на том.

На самом же деле Волк искал, и делал это упорно, обежал всю округу – не мог он позволить своим близким завтра поутру попасть в беду, и также он не мог позволить себе улечься на бок с мыслью о том, что в долине есть выжившие, ожидающие спасения, но увы, в ночи он никого не отыскал.

Нирвана растворилась в костре, глаза ее играли красными огненными бликами.

– И вспыхнет зеленое пламя, и тьма поглотит все живое, и явится к этому темному началу шесть предвестников. Хотя, возможно, их было всего пять, не могу вспомнить… Ты помнишь эту историю, Борис?

– О да, я помню. Как же там было… – Он задумчиво почесал бороду. – Существо без крови явит свету пустое существо – это один.

– Не одно существо, а существ, – поправила его сестра, – во множественном числе.

– Ладно, пусть так, – повиновался ей Борис, – дословно я этого уже не вспомню.

– Надеюсь, ты помнишь, что было дальше?

– Нет, а это важно?

– Если вспомнишь два следующих предзнаменования, то поймешь, важно это или нет. – Нирвана говорила холодно, как будто находилась в трансе или же бормотала во сне, словно марионетка; мысли ее вспыхивали, как языки пламени, отраженные в зеркале глаз, которые она не сводила с костра ни на секунду. – И явятся свету несвычные дети, и будет их много, и будут они сильны, и вместе с ними придут дети тьмы, зачатые сотни лет назад, – это третье предзнаменование. И встретит несвычный мир закат острова Росс – четвертое.

Компанию обдало холодком, все поежились. Борис принялся обрисовывать картину сначала.

– В детстве за нами приглядывала старуха Ариес, древнейшая из древнейших – кажется, веда. Ох и страшной же она была: крючковатый нос, один глаз белый – ослепший, другой – кошачий, кривые зубы и трясущиеся узловатые пальцы. Мы очень ее любили, она многое знала и охотно делилась всем этим с нами. Вот только истории у нее были страшные до жути и рассказывала она их исключительно ночью. Хотел бы я теперь с ней повидаться, но не видели ее уж пару сотен лет – говорят, уж померла. Да, ты всегда предпочитала страшные сказки простым приключенческим историям, а я после них не мог спать. Как ты вспомнила об этом?

– Не знаю, как будто услышала ее голос в голове, не пойму, вспышка ли – видение, или просто воспоминание.

– Да бросьте вы, выдумки все это. – Волк грел свои крупные ладони у костра.

Опять же, он хотел отвлечь всех от мыслей о самом худшем, хотя, честно говоря, принял все сказанное за чистую монету, и в этот самый момент он думал и связывал вымолвленные Нирваной фразы с происходящими событиями. Детей и правда родилось много, и остров Росс пал в вечный закат, и бескровный человек был ему известен. Это старушечье предсказание теперь сбывалось на его глазах.