Она прикусила нижнюю губу и посмотрела на меня исподлобья – знала, что этот взгляд мгновенно сводит меня с ума, и я совершенно перестаю контролировать свои действия. К счастью, лифт остановился на этаже, я выскочил на площадку и выдернул следом Машку, трясущейся от возбуждения рукой вставил в замок ключ, мысленно молясь, чтобы дядьки не было дома.
Мои молитвы были услышаны – в квартире стояла тишина, какая бывала только в те моменты, когда Серега уезжал куда-то. Судя по царившей кругом чистоте, уехал он надолго – всегда вылизывал квартиру, если покидал ее на длительный срок. Ну, прекрасно, значит, нам никто не помешает, и я получу все, чего хотел, не заботясь о том, что нас могут услышать.
В нашей комнате было прохладно – я забыл закрыть форточку, уходя в прошлый раз, а дядька по определенным причинам никогда сюда не входил, мы так договорились. Дверь запиралась на ключ, и я отказался отдавать ему дубликат – не хотел, чтобы он видел, что хранится у меня в шкафу, например.
Пока Машка расстегивала куртку и разматывала шаль, я закрыл форточку и задернул плотные шторы на окне – уже начало темнеть, да и соседний дом стоял слишком близко, порой я сам, случайно бросив взгляд, видел, как в квартирах что-то делают люди. Ну, а нам, с нашими-то играми, свидетели определенно ни к чему.
– Иди-ка сюда, – я развернулся и поманил Машку рукой.
Она пересекла комнату и приблизилась ко мне, я обхватил руками ее талию, пробежал вверх-вниз по бедрам, развернул Машку спиной к себе, прижал и зашептал на ухо:
– Может, все-таки останешься?
– Я еще никуда не ухожу, – пробормотала она, но я чувствовал, как напряглось все ее тело – Машка не любила всех этих ванильных прелюдий, уж не знаю, почему.
Ей всегда приятнее было, если я жестко брал ее, например, за шею сзади, даже если собирался просто поцеловать – вот в таком антураже и поцелуи ее не злили, как обычно.
– Пойду в душ, – объявил я, выпуская ее из рук, но Машка вдруг спросила:
– Можно с тобой? – и я удивился – она крайне редко соглашалась на подобные мои предложения.
– Можно.
Это разрешение значило только одно – я настроился сперва на ваниль, и Машке придется удовлетворить это мое желание, даже если ей это по каким-то причинам не понравится.
Раздел я ее сам – любил делать это, мне нравилось наблюдать за тем, как меняется выражение Машкиного лица, как ее тело отвечает на мои прикосновения. Поставив ее в ванну, я быстро скинул на пол свои шмотки и тоже присоединился, включил воду, направив струю душа прямо на нас. К моему удивлению, Машка сегодня не сопротивлялась особо, наоборот – прижималась ко мне и отвечала на ласки.
– Ты чего это? – спросил я, отрываясь от ее груди, и Машка, чуть улыбнувшись, пожала плечами:
– Ты сегодня какой-то не такой…
Я прижал ее спиной к кафельной стене, забросил ноги себе на бедра и задвигался, глядя Машке в глаза. Она не отводила взгляда, только все сильнее прикусывала нижнюю губу и все чаще дышала. Я чувствовал, как ее ногти впиваются мне в плечи, и с каждым моим движением их давление усиливается. Машка наконец закрыла глаза, запрокинула голову, и я, увидев прямо перед глазами ее напряженную шею, не выдержал, сделал еще пару резких толчков и выпустил Машку, скользнувшую по моему влажному телу в ванну.
– Ну, ты даешь… – пробормотала она, глядя на меня снизу и откидывая назад мокрые волосы.
– Не волнуйся, ты свое получишь, – процедил я, тоже не слишком довольный своей скорострельностью. Но ее шея всегда сводила меня с ума и мешала контролировать движения, ничего не поделаешь…
