Ты меня предала - страница 4

Смотрю на фигуру мужчины, который не шевелится. Кажется, он уснул. Или от потери крови лежит без сознания.

Вздыхаю и снимаю пальто, вешаю его на крючок. Закрываю входную дверь на ключ, расстёгиваю сапоги, и ступаю в гостиную, где на диване без единого движения лежит раненый.

Я прохожу к дивану, мягко ступая по ковру, чувствуя, как приятно ворс щекочет стопы. Замираю над мужчиной. С давно забытым любопытством рассматриваю широченный разворот плеч и такую же широкую спину с узкой талией. Даже ткань пальто скрыть это не способна.

Я поднимаю ноги мужчины, свисающие с дивана, подкладываю под его голову подушку. Проверяю повязку. Случайно задеваю подушечками пальцев обжигающе горячую кожу. Вздрагиваю. Боже, меня будто разрядом тока насквозь пронзило. Я одёргиваю руку и закусываю губу.

С осторожностью, чтобы не задеть раны, переворачиваю мужчину на спину. Дотрагиваюсь до его лба. Боже. Он весь горит. Судя по тому, как редко вздымается и опадает его грудь, мужчина всё же потерял сознание.

Я оглядываюсь, ища, чем накрыть мужчину.

Несмело заглядываю в шкаф, где нахожу одеяло. Беру его и накрываю мужчину, предварительно стащив с него пальто и тяжёлые ботинки. Поправляю одеяло, убеждаюсь, что мужчина удобно лежит и не тревожит раны.

Я снова поднимаю взгляд на лицо мужчины. Рассматриваю смуглую кожу, пухлые губы с засохшими ранами, мужественный квадратный подбородок с ямочкой, не раз сломанный нос, густые смоляные брови и спутанные пряди волос. Красивый. Потрясающе красивый мужчина, даже с ссадинами на лице и синяками под глазами. Даже лёжа на диване, без сознания, он подавляет своей аурой, своей силой.

Интересно, куда он дел пистолет? И есть ли у него разрешение на хранение оружия?

Я с трудом отрываю взгляд от лица мужчины, на которое смотрела до этого, будто заворожённая. Покидаю гостиную и направляюсь на кухню, где зажигаю свет и ставлю кипятиться чайник. Заглядываю в холодильник, нахожу банку с малиновым вареньем. В чашку наливаю закипевшую воду, кладу ложку с вареньем и размешиваю. Мужчине бы дать жаропонижающее, но я не знаю, где в доме аптечка, а рыскать по шкафам не стану. Возвращаюсь в гостиную, ставлю чашку на низкий столик у дивана.

Я тяну руку и проверяю температуру. Мужчина пылает. Кажется, температура у него под сорок. Я возвращаюсь на кухню, заглядываю в шкафы, ищу аптечку. Взгляд останавливается на стопке кухонных полотенец. Беру несколько штук, мочу в ледяной воду.

В гостиной комнате встаю на колени на ковёр и кладу на пылающий лоб мужчины влажное полотенце.

Когда через полчаса температура не спадает, а мужчина так и не приходит в себя, мне приходится откинуть одеяло и начать обтирать его тело. Мой взгляд падает на косые мышцы живота и поросль чёрных волос на развитой грудной клетке и животе, скрывающуюся у кромки нижнего белья.

Низ живота сжимает сладостный спазм возбуждения, а грудь тяжелеет. Я пробегаюсь языком по губам и воровато отвожу взгляд. Боже мой. Что со мной? Тяжело вспомнить, когда я испытывала такие чувства в последний раз. Я прикрываю глаза и выдыхаю, стараюсь привести свои чувства в порядок. Напомнить себе, что я врач. Что мне нужно оказывать помощь, а не шарить с жадностью по мощному телу взглядом.

Вновь провожу влажным полотенцем по телу мужчины. Стираю остатки засохшей крови. На меня вновь нападает какой-то ступор. Я снова оказываюсь в сладостном розовом дурмане. С каким-то благоговением я вожу полотенцем по его телу, повторяю рисунок вен на руках, обвожу литые мускулы. Сама не замечаю, как вместо полотенца по коже мужчины уже скользят мои подрагивающие пальцы. И они кажутся просто ледяными по сравнению с его огненной кожей. Обвожу рисунок татуировки на его твёрдом животе, замечая, как мышцы пресса сокращаются. До боли закусываю нижнюю губу и ногтем повторяю чернильный рисунок.