Хлопаю глазами, тяжело сглатываю и качаю головой.
— Алексей, Вы не понимаете! — сжимаю кулаки и вскидываю подбородок. — У меня работа, которой я не хочу лишиться. У меня дома ребёнок один. Вы не можете удерживать меня силой. Я помогла и на этом, мне кажется, всё, — я говорю торопливо, боясь, что он перебьёт. — У меня распорядок жизни, который я менять не могу.
— Сколько лет дочери? — склоняет голову к плечу.
— Шестнадцать, — лгать ему не вижу смысла.
— Взрослая девочка. Без тебя справится.
— Алексей, Вы не можете удерживать меня здесь силой! Вам никто не давал такого права…
И под взглядом Алексея мой голос становится всё тише. Я пячусь. И полузадушено вскрикиваю, когда он резко поднимается с дивана, будто не он лежал без сознания полчаса назад, и оказывается возле меня. Его ладонь ложится мне на шею. Сжимает, перекрываю доступ к кислороду. Не сильно, не причиняя боли, но вселяя страх.
Я пищу перепугано и распахиваю широко глаза, пальцами вцепившись в запястье Алексея.
— Мышонок, я ведь всё тебе сказал, — выдыхает он мне в лицо, кривя губы в ухмылке. — Ты никуда не поедешь. Больше повторять не стану.
— Но Вы не можете удерживать меня здесь силой, — выдавливаю шёпотом. — Это противозаконно.
— Мы будем говорить о том, что я могу? — густая чёрная бровь взлетает вверх. — Звони на работу, скажи, что заболела. А дочери скажи, что на ночном дежурстве.
— Послушайте, — начинаю злиться, ноготками впиваясь в его запястье, — отпустите меня. Я вызову такси. Вы не имеете права!
Алексей вдруг пошатывается и начинает крениться на бок, а я, ахнув, обхватываю его рукой вокруг торса.
— Зачем же Вы встали? Я же сказала, что Вам лежать нужно, — помогаю ему дойти до дивана.
— Учти, девочка, — бормочет в полубреду, — сбежишь, я найду тебя.
— Скажите, Вы бандит? — выдыхаю жалобно. — Поэтому в больницу не стали обращаться?
На что слышу хриплый смех. Мужчина запрокидывает голову назад, открывает вид на крепкую шею и хохочет, будто я сказала что-то забавное. Алексей смеётся так, что на бинтах выступает кровь. Я ахаю и кладу руку на здоровое плечо.
— Прекратите смеяться! Не напрягайтесь так сильно. Пора спать. Я останусь на ночь.
— Комнату выбирай любую, — будто не слышит меня, перехватывает ладонь и сжимает пальцы. — Ванная на первом этаже. Там есть чистые полотенца и халат.
Я киваю. Поднимаю упавшую на ковёр чашку, сжимаю её, выпрямляюсь и заправляю волосы за уши.
— Спите, — облизываю губы и отворачиваюсь от Алексея. — И не напрягайтесь, пожалуйста, чтобы швы не разошлись. Если нужна будет помощь, Вы зовите. Я буду здесь… — кидаю взгляд через плечо и замолкаю.
Алексей кивает. Я торопливо ухожу на кухню, мою чашку. Наливаю ещё одну чашку малинового чая. Выключаю на кухне свет и возвращаюсь в гостиную. Ставлю на стол рядом с диваном чашку. Убеждаюсь, что мужчина заснул. Не знаю, что толкает меня на то, чтобы провести пальцами по немного колючей щеке Алексея. Одёргиваю руку и торопливо отхожу.
Несмело прохожу по коридору в том направлении, куда он указал. Толкаю первую дверь и оказываюсь в огромной комнате. Зажигаю свет и в растерянности оглядываюсь. Боже. Если бы Алексей не знал, где я живу, я бы прямо сейчас сбежала. Но если он заявится домой, то напугает Ульяшу.
Я досадливо поджимаю губы и достаю телефон из кармана. Набираю номер доченьки.
— Алло, — слышу немного сонный родной голос.
— Привет, Ульяша. Как прошёл день? — спрашиваю тихо в трубку, плотно закрывая дверь. — Как твоё настроение?
